Остаюсь с тобой

В подъезде одуряющий дух жареной рыбы. Где-то поют на несколько голосов. Песню ведет хрипловатый баритон взрослого, его поддерживают слабые детские голоса. Слышится писклявый смех женщин.

В какой квартире пели — в той, которая была нужна Алле Петровне, или в соседней, трудно было разобрать. Она нажала на кнопку звонка, задержав палец дольше, чем надо было. Дверь отворила краснощекая полная блондинка в розовом платье и белом кухонном фартуке. В руке у нее был длинный столовый нож. Видать, только что резала хлеб.

— Извините, здесь живет Василь Журавель? — спросила Алла Петровна, жалея, что вообще заглянула сюда.

— Здесь, здесь… А вы?..

— Я классный руководитель. Вы мать?

— Нет, тетка, — улыбнулась краснощекая и, обернувшись, крикнула куда-то через плечо: — Вася! Твоя учителька пришла.

Вдруг за спиной женщины вырос высокий мужчина с космами черных волос, прилипших к потному лбу, в белой рубахе под голубым, чуть отпущенным галстуком. Глаза блестели, бессмысленно-пьяная улыбка расплывалась по всему лицу.

— Заходите, заходите. Ваш плащик прошу, сумочку… Вот так. — Он помог Алле Петровне раздеться, взял ее под руку. — Раз уж заглянули, то будьте гостьей. Прошу, прошу…

— Ой, что вы, — неумело отказывалась Алла Петровна. — Я зашла спросить, почему вашего сына не было в школе.

— Конечно, не было. Вы знаете, что сегодня за день? Сегодня день моего рождения. У батьки праздник! Праздник в семье! А как же? Прошу, прошу.

Он провел учительницу в зал, усадил во главе стола. Женщина в розовом платье поставила перед ней чистую тарелочку. Другая женщина — в зеленом платье, наверное, жена хозяина, — положила закуску. Хозяин налил вина.

— Я понимаю, что вы зашли, чтобы узнать, почему мои дети не были в школе. Но никакого разговора не получится, пока не выпьете за мой день рождения. И не подумайте отказываться. Ничего не выйдет. Вася! — обратился к хлопчику, который насупленно сидел здесь же, за столом, напротив отца. — Как твою учительницу звать-величать? Ага, Алла Петровна… Алла Петровна, у меня отказываться нельзя. Предложи я чарку любому жителю нашего дома, да что дома — всего города — никто не откажется. Сочтут за честь. Потому как меня все знают.

— Что ты разговорился, — вдруг набросилась на него женщина в зеленом. Пригласил человека, так не мели языком.

— Пардон, мадам, — раскланялся хозяин перед женщиной. — Прошу, Алла Петровна! За мои сорок пять! Только много не желайте. Разве что еще столько. И то только потому, что я знаю, как нужен народу.

— За ваше здоровье! — пригубила рюмку Алла Петровна.

— Ясно, — притворно вздохнул хозяин. — Немного же вы желаете мне здоровья.

— Ну что пристал? — снова вмешалась женщина в зеленом. — Человек на службе.

— Пардон, Алла Петровна. Осечка, — продолжал хозяин извиняющимся тоном. — Тогда так. Поговорим о деле, потом продолжим… — Он поставил в сторону свою рюмку, отодвинул от себя тарелку, подпер подбородок руками и от напряженного внимания сморщил лоб. — Я слушаю, Алла Петровна.

— Я учу только одного вашего сына. Василя.

— Остальным мужикам, значит, повезло, — подмигнул отец двоим хлопчикам, моложе Василя, которые тоже сидели здесь же, за столом. — Пардон, Алла Петровна, что перебил…

— Ваш сын плохо написал диктант. Сегодня на уроке мы разбирали допущенные ошибки, а его не было.

— Конечно… Я сегодня оставил их дома. Не они виноваты, и даже не я, а мои родители, которые в этот день меня родили…

— Постыдился бы детей, — упрекнула хозяина женщина в зеленом.

— А чего мне стыдиться? Что меня уважают? Я их и дома оставил, чтобы послушали, что говорят об их отце. Пусть знают, какой у них батька. Конечно, учеба — важное дело. Не спорю. Но уважение к родителям — важнее. Что мне с того, что они будут много знать, но не уважать меня? По мне, лучше ничего не знают, но любят меня, ценят мое дело. Чтобы, значится, не потерялась перспектива жизни. А потом, какой же праздник без них. В них смысл и значение. Я в детях — как в зеркале. А потом, пусть тоже учатся содержанию семейной жизни. В школе этому не учат. А без семьи человек не человек. Вот почему они сегодня со мной. Говорим, танцуем, поем. Одним словом, понимание поколений. А пить они у меня не будут. Если что, из дома выгоню. Знаете, ни один пьяница еще не заказал костюм в нашем ателье. Для пьяницы красоты нет.

— Опять разговорился? — перебила его женщина в зеленом. — Человек по делу, а ты?

— Я по делу… Скажите, разве не по делу, Алла Петровна? Про воспитание, так сказать, подрастающего поколения. Так вот, Алла Петровна, из-за меня они не были в школе. Я и своему директору сказал, что меня сегодня не будет, чтобы не искали. Пусть хоть министр едет! Имею родительское право один день в году побыть с сынами? Как вы, Алла Петровна?

Алла Петровна понимала, что спорить, доказывать свое нет никакого смысла. Она вообще жалела, что зашла сюда. Только время потеряла.

— Давайте поговорим о сыне, раз пришла. О диктанте…

— Знаете, Алла Петровна, диктант меня не беспокоит, как и вся школьная наука. Школьную науку может одолеть каждый, лишь бы штанов не жалел.