Останови моё безумие

- Не помогли, - подтвердила Мира, я видел, что она всё-таки постепенно успокаивается, или смирившись с новым лечащим врачом, или отгораживаясь своей невидимой стеной из безразличия от внешнего мира.

- Может кто-нибудь из вас всё-таки потрудиться объяснить мне, что с моей сестрой, - не выдержал я своего безмолвного участия в разговоре на правах интерьера.

- Прости, Влад, твоя сестра прекрасно понимает своё состояние, что не может не огорчать меня ещё больше, она могла предотвратить запущение своей болезни.

- Ошибаетесь, - только и сказала Мира, возразив, но не продолжив пререкательную речь, что в принципе оказалось достаточным для Олега, чтобы перестать вразумлять мою сестру, только нахмурившись, находя эту затею бесполезной.

- Диагноз подтверждается сделанной эхокардиографией, не могу сказать, что нам повезло, в данной ситуации это было бы неуместно, но тем не менее это так.  У твоей сестры развивается пароксизмальная мерцательная аритмия, - при последних словах Олега, Мира снова вставила свой комментарий, на этот раз эта была связка из непонятных мне междометий, выразивших её… восторг?

- Ого, э…ы…а! -  подобное повергло в ступор не одного меня, по всей видимости, такой реакции от своей пациентки Олег также не ожидал. – Простите, это нервное, - притворно начала извиняться Мира, при этом, не сдерживая хихиканья.

- Ты ведь понимаешь, о чём я говорю? – Олег пришёл в себя раньше меня и нахмурился ещё сильнее.

- На все сто, док, - фамильярно ответила ему Мира, она менялась у меня на глазах, это была совсем не моя сестра, не мой ангел, это был озлобленный на весь оставшийся мир подросток, но, тем не менее, имеющий право считать себя правым. – Я подозревала что-то подобное, и должна признаться, что вам действительно повезло. – Неожиданно Мира решила прояснить для меня ситуацию. – Просто очень редко удаётся обнаружить во время ЭКГ мерцательную аритмию, обычно её только подозревают и назначают мониторинг, ну это когда проводят ЭКГ несколько раз, за определённое количество времени в разное время суток. – Всё то-время, пока Мира очень доходчиво втолковывала в меня новую информацию о диагностике сердечных заболеваний, Олег терпеливо молчал, на его лице отражалось полное согласие с объяснениями моей сестры, будто она была не его пациенткой, диагноз которой мне расставляют по полочкам, а глубокоуважаемой коллегой.

- Участившиеся обмороки – это следствие обострения порока, необходимо лечение и возможно, нет, желательна операция, - Олег был предельно серьёзен, избегая смотреть на Миру, предпочитая мой не совсем понимающий, растерянный взгляд пронзительным глазам сестры.  Он не запнулся на слове операция, но моё сердце совершило кульбит – Не понимаю, почему  её не сделали раньше?

- Всему есть свои причины, - отстранённо ответила ему Мира. Больше участия в разговоре, а правильнее выразиться в разъяснении мне ситуации относительно своего состояния здоровья, Мира не принимала. Искоса подглядывая за ней, я замечал, что она поникла, и смотрит на неопределённый отсутствующий в кабинете предмет на стене отрешённо и безынтересно. Казалось, она потеряла всякий интерес к самой себе, её возбуждённое настроение, проявляемое в начале обсуждения нотками сарказма в свой адрес, испарилось, уступив место более привычной для неё апатии. Именно этому настроению она обязана своим вдохновением, потому как большинство её картин наполнены упадническим духом и безнадежностью. Она была безразлична самой себе и это меня убивало.

Через час после состоявшегося в кабинете Олега разговора, я уже находился наедине с сестрой в отведённой для неё палате-люкс, как объяснил мне Олег это было естественно, оставить Миру немедленно и не затягивать с лечением, которое было отложено до сей поры, до невозможного. Я успел сообщить об этом Лизе, которая удивила меня своей необщительностью по телефону, только однозначные ответы и сочувственные вздохи. Реакция родителей была ненамного бурной, как ни странно, но Нина Михайловна надолго затаила молчание после моего невнятного доклада об определении Миры в клинику, потом я различил характерные всхлипы – она плакала от … усталости.

И теперь я сижу в удобном кресле напротив модернизированной кровати больной сестры, оснащённой всяческими новейшими функциями и призванной для абсолютного прочувствования себя нездоровой. Я молчал. Как же это выглядело нелепо, я молчу с тех пор, как обнаружил Миру в кровати и не совсем в сознании. Я не знал, что говорить, просто не умел, её слабость вгоняла меня в ступор, и я не мог придумать ничего лучше, чем не раздражать её своим заикающимся голосом, боялся сорваться и начать порывисто обнимать и прижимать к себе, осыпать её лицо и руки поцелуями из страха, что её может не быть рядом. Я молчал…

Реальность нормальных людей

МИРА

- Ты знаешь, каково это, когда тебя исключают из реальности нормальных людей?

- Ты нормальная, - пытается спорить со мной.