Останови моё безумие

В доме происходило что-то странное, вся семья оставалась прежней, никого не затронула моя одержимость, отец спокойно пролистывал газеты каждое утро, Лиза тщательно собиралась на свою работу, всё такая же сверх меры говорливая, Нина Максимовна обсуждала новое блюдо с Татьяной Львовной, советуясь относительно приправ и специй, и только со мной было что-то не так, всё по-другому. Я не чувствовал, что я в порядке, или? Неужели со стороны  я выглядел так же, как они? Неужели моё лицо смеет улыбаться без неё, мои глаза смотреть вокруг, не замечая, что её нет рядом? Боже, я сходил с ума.

И только заходя к ней в палату, я улыбался по-настоящему, ком в груди исчезал на время, проводимое с Мирой, я имел возможность слушать её и рассказывать ей о чём-то, наедине, специально навещая её в отличное от визита родителей время. И она тоже радовалась – искренне, восхищённо, по-детски.

Но сейчас, всё было просто невыносимо! Прошли эти две злосчастные недели, казавшиеся мне адом и раем одновременно. Я был безнадежно не прав, рай у меня забрали, а ад творился сейчас, …сейчас, когда Миру увели на операцию. Ад продолжается три часа ожидания, и меня совершенно не успокаивает, что операция не сложная, как уверял меня Олег, что не должно быть осложнений и всё под контролем, я сгорал от осознания, что ОНА там, а я здесь.

Отец и тётя Нина тоже очень сильно переживали – это было видно, но они были друг у друга, папа обнял тётю Нину и говорил ей что-то успокаивающее, при этом она положила голову к нему на плечо и отстранённо кивала на его слова. Лиза тоже нервничала, она молчала, некрасиво серьёзная в это момент, ходила до конца коридора и обратно. А я? Я был холоден, избегая всех мыслей, я пытался не думать вообще, ни о чём, помня, что жду, но, не позволяя себе даже задуматься, чего именно или кого.

Сколько прошло времени? Кто мне может сказать, сколько ещё прошло времени, до того, как свет над операционной погас и Олег, наконец, пришёл, чтобы сообщить мне, да, именно мне, потому что, я в этот момент, весь обратился в слух, из последних сил сдерживая себя то ли от того, чтобы вбежать в реанимационную палату, то ли от того, чтобы рухнуть безжизненным телом на ламинированный пол больницы.

- Операция прошла успешно, Мира на какое-то время останется в реанимационной, под наблюдением. – Мои глаза загорелись помимо моей воли, но Олег остановил моё неконтролируемое желание увидеть сестру немедленно. – Предупреждая ваши попытки прорваться внутрь, - это чудовище пыталось шутить, -  к ней нельзя, она всё ещё под наркозом и ей лучше отдохнуть.

Он и вправду никого не пустил к Мире, заверив, что завтра, мы обязательно к ней попадём всем своим малочисленным скопом, «он шутил во всё время, что мне хотелось убить его самым изощрённым на то способом. Единственное, что нам было разрешено  –  это увидеть Миру, через толстое стекло реанимационной палаты. Так далеко, что я могу разглядеть пролегшие под её глазами тёмные круги, кислородную маску, прибор жизнеобеспечения, прикреплённый к её  пальчику слабой руки, простынь, прикрывающую её хрупкое тело, детали, которые для меня не значат ничего и одновременно так много.

Прошёл час – три тысячи шестьсот мгновений, удивительно, как быстро я научился отсчитывать секунды. Мы все вместе возвращались домой, в молчании, без тяжёлых вздохов, не радостные, но и не огорчённые, причин не было никаких, родители держались за руки на заднем сидении, обмениваясь понимающими взглядами, Лиза сидела рядом со мной, отвернувшись к окну, хмурая, сосредоточенная, разочарованная? А я? Я не приходил в себя, выполнял определённые функции, сейчас, вёз свою семью домой – чётко поставленная задача, которую я должен реализовать, не задумываясь, так правильней, так легче.

Неожиданно быстро мы доехали до пункта назначения, домом, это пустое здание мне называть не хотелось,  и оно не будет мне домом, пока в нём снова не появится Мира. Ничего не мог с собой поделать, не было никакой возможности находиться внутри. Всё стало рутиной.

Татьяна Львовна, оказывается, ждала нашего возвращения, эта женщина очень быстро привязалась к моей сестре, более чистой любовью, чем я.

- Как Мирочка? Как прошла операция? Что сказал врач? Когда можно будет её навестить? – забросала вопросами нас моя бесхитростная домработница.