Остановившиеся часы

— А знаешь, Серега, — обратился к нему рыбак. — Я тебе покаюсь… Я поначалу о тебе не так думал, точно… А потом понял, что ошибался… ты человек душевный, свой… Я тебе вот что скажу… ты ведь развелся, да? Женись на Оксанке, она девка хорошая, верно, говорю, и женой будет, каких поискать. Она не курит, не шляется, и вина почти не пьет… Я порой удивляюсь… — рыбак повернулся к женщине. — Как, Надька, возьмем Серегу в зятья, а?

— А чего же? — весело ответила Надя. — Возьмем, только его самого спросить надо…

— А мы и спросим, спросим… Тебе Оксана нравится?

Асташев хотел ответить, но вдруг увидел, что в проеме двери остановилась дочь рыбака, прислушиваясь к их разговору. Заметив его взгляд, она вспыхнула, отвела глаза. Тут ее и отец увидел.

— А, Оксана… Пришла уже? Давай к столу…

— Я не хочу, — она помедлила, потом сделала знак Асташеву. Мол, выйди на минутку. Асташев поднялся и пошел к выходу.

— Куда ты, Серега?

— Сейчас приду.

В коридорчике Оксана, развернувшись и в упор глянув на него, негромко сказала:

— Слушай, Сергей, тебе лучше идти отсюда, я тебя прошу…

— Но я?.. — Асташев колебался, не зная, как ему поступить.

— Иди, долго не думай, — в тоне ее голоса было нетерпение. Как будто она чего-то боялась. Того, что могло произойти.

— Да понимаешь, Оксана, я с твоим отцом общаюсь, нехорошо как-то вот так уходить, — выдал свое видение ситуации Асташев.

— Да брось ты, Сергей, — отмахнулась она. — Нехорошо… Это еще ничего нехорошего, можно сказать…

В коридорчик вышел дядя Слава, может, и не расслышавший четко ее слов, но, вероятно, уловивший их тональность.

— Чего она хочет? — рыбак остановился, скользнув глазами по их лицам.

— У нас свой разговор, папа… — слегка резковато сказала Оксана.

— А… — рыбак осклабился. — Свой разговор. Дело стоящее. Только чего ты глазенками сверкаешь? Тебе, что, гость помешал чем-то? Я же все сразу скумекал. Мне долго объяснять не надо.

— Не надо? — Оксана срывалась на повышенный тон. — Вот и прекрасно. А мне тоже кое-чего не надо…

— Не надо? — рыбак усмехнулся, проведя ладонью по небритому подбородку. — Ну это как кому… А Серегу не трожь… Он мужик неплохой. Он у меня в гостях… И всего другого — просто нет… Или тебе что-то гирья[6]? Чего еще не поняла?

— Все я поняла, — приглушенно ответила Оксана и вышла из коридорчика.

— Пошли… — рыбак положил руку на плечо Асташеву. — А на нее не обращай внимания… Пусть бесится……

Они прошли на кухню и сели по своим местам. Надя суетилась возле плиты. Взглянув на пришедших мужчин, спросила со скрытой издевкой:

— Чего там Оксанка?

— Да неймется что-то… — ответил рыбак, доставая еще одну бутылку красного. — Но это ничего, пройдет… — привычными движениями распечатал бутылку и разлил вино по стаканам.

— Последнее время она совсем ошалела, — как бы между прочим сказала Надя, помешивая ножом картошку на сковородке.

— Ошалела? — рыбак поднял стакан, усмешка бродила на его губах. — А ты не ошалела, случаем?

— С какого ты?.. — мирно спросила Надя, застыв возле плиты.

— А с такого… — заключил рыбак и выпил, не отрываясь, вино, поставив пустой стакан на край стола. — Вы обе ошалели… — он коротко рассмеялся и прокуренные легкие отозвались натужной хрипотцой. — Только мы с Серегой еще держимся.

Асташев закусывал мало и сейчас чувствовал, что заметно пьянеет.

— Хорошее вино, — продолжал рыбак. — Мы с Гришей Печником как-то ящик уговорили на островке… Как раз селедка шла… Сколько ее наловили, веришь?.. Надька не успевала продавать. Да… А Гриша-то мужик хороший был, но… пил до чертиков… Белая его тормошила… Видать, потому галстук и надел на себя…

Асташев взглянул на женщину, и та, уловив его немой вопрос, пояснила:

— Повесился он… в прошлом году…

— Да, повесился, — пробормотал рыбак, как бы прокручивая внутри себя эту историю, да и не первый раз, пожалуй. — А и ведь, если посмотреть, Таиска тоже приложила к этому руку…

— Как это приложила? — спросила Надя, поднимая локоть и вытирая пот со лба.

— А то не знаешь, как? — рыбак ощерился, скаля зубы. — Такую марьянку еще поискать надо. Ошивалась кругом, и кого только у нее не было.

— И ты, что ли, был?

— Дура… — рыбак устало посмотрел в окно, залитое дождевыми разводами. — Я на такое не способен. И Гришу жалко было. Я говорил ему, брось ее к чертям собачьим. Найдем тебе другую бабу, так нет же, присох он, что ли, к ней?

И тут вдруг в кухню вбежала Оксана, оглядывая всех, как пришельцев с того света.

— Ну, вот что, хватит. Надоели уже! Кончайте пьянку, покоя нет от вас.

— Что ты? — отец посмотрел на нее мутнеющим взором.

— Расходитесь, я говорю! Давай, давай… — она повернулась к Асташеву, как бы намекая, что он должен уйти в первую очередь.

— Чего ты разоралась, а? — вскинулась Надя, белея лицом. — Кого ты гонишь, сука?! Ты? Я в своем доме. Поняла?

— А… хорош кыркаться! — выкрикнул дядя Слава, пытаясь приподняться. — Сейчас…

Он все-таки встал, но, не удержавшись, упал возле стола. Надя рванулась к нему, наклонившись, осторожно приподняла, приговаривая:

— Слава, давай… сейчас поспим… Слава……