Остановившиеся часы

Вот тогда я мысленно отругал себя за необъяснимо медленную реакцию, не позволившую оценить ситуацию вовремя. Оглядевшись, я по-прежнему не видел никого поблизости. Кто же убил ее? Когда? Наверняка, это произошло за несколько минут до того, как я появился здесь. И убийца не мог уйти далеко. Возможно, он остановился где-то неподалеку и наблюдает за мной. Думай, думай… Валери уже не поможешь. Нужно скорей уносить ноги, иначе… Я представил, что будет, если меня обнаружат рядом с ней. Тогда мне уже не отвертеться. Быстрым шагом я поспешил к выходу из парка, моля Бога, чтобы мне никто не встретился. Где-то сзади послышались голоса. Я не обернулся, свернув на боковую аллею. Вон там, на углу того дома, если мне не изменяет память, есть телефон-автомат.

Дозвонился быстро. Услышал в трубке женский голос… — Здесь, в Центральном парке… Выход на улицу Комиссаржевской. Недалеко от «чертова колеса»… Кажется, убили человека…

Я бросил трубку, отойдя от телефона. Прямо на меня с афиши смотрело уродливое лицо с огромным носом… Вскользь прочитал надпись… «Карлик-Нос», премьера…

Я бродил по улочке, время от времени взглядывая в сторону парка. Наконец, увидел милицейский «газик», кативший по аллее мимо каруселей. Приехали… Больше мне здесь делать было нечего. Добравшись до остановки, от которой отходили автобусы на дачный массив, я курил одну сигарету за другой, мысли путались, я никак не мог сосредоточиться. Убийство Валери потрясло меня. Версия, в которой главную роль играл Нефедов, рушилась, как карточный домик. Валери, Валери… что же ты хотела сообщить мне? Получается, я допустил фатальную ошибку. Но и не только я. Вся громоздкая машина следствия, имеющая в своем распоряжении кучу сотрудников и необходимые базы данных, сработала вхолостую. Или я ошибаюсь? Подошел автобус. Я прошел через заднюю дверь и сел на последнее сиденье. Несколько пожилых дачников, знакомых друг с другом, затеяли долгий разговор, обрывки которого доносились до меня. Я сидел, ссутулившись, безразлично глядя на дорогу, мыслями возвращаясь к тому вечеру, когда я познакомился с Валери. Мне почему-то казалось, что разгадка где-то там… Теперь, когда Борис находился в СИЗО, было абсолютно ясно, что Валери не лгала мне, обещая предоставить доказательства того, что он в момент гибели Риты был у Валери. Хотя, по большому счету, она должна была рассказать об этом прежде всего Лагину. Должна… Выходит, существовал кто-то, знавший достаточно много для того, чтобы обставить ситуацию невыгодно для Нефедова, выгораживая тем самым себя. Именно этого человека опасалась Валери.

Но кто он? Кто?

В следующее мгновение пикнул сотовый в кармане моей куртки. Один из дачников, пожилой, грузный, с густыми нависшими бровями, строго глянул на меня, как учитель на провинившегося ученика.

— Алло?

— Саша, это Жанна… Ты на даче?

— Конечно.

После недолгой паузы снова вопрос.

— Ты меня не обманываешь?

— Ну как можно, Жанна? — я постарался придать своему голосу беспечность, но, похоже, это не слишком удавалось мне.

— Что-то мне не по себе… Завтра я приеду… Будешь ждать меня?

— А как же! — я помолчал. — Нет, честное слово, все хорошо, немножко устал, может быть…

— Голос у тебя странный…

— Я же говорю, устал.

— Ну, пока.

В голове с маниакальной настойчивостью прокручивался разговор с Валери в «Дикой орхидее». Ее подружки, мечтающие о карьере Наоми Кемпбелл, и тот мужчина, взявший у меня зажигалку…

Выйдя из автобуса, я направился к даче, переставляя в уме фигурки знакомых мне людей, совсем как в шахматной партии. Только теперь последние ходы игры надо переиграть по-другому. Нефедов, попавший в хорошо построенную ловушку, оказался не королем. Нет. Это даже был не ферзь и не слон. Это просто пешка, которой легко можно было пожертвовать в несложной позиции. Пешка, которую выдавали за короля. А король-то кто-то другой. Умный, расчетливый, тонко чувствующий ситуацию. Факты, те самые железные факты, отрицать которые — занятие бессмысленное, именно они создают иллюзию правдоподобия. Автомобиль, совпадение номера, свидетель — все это кусочки искусно сложенной мозаики, при одном только взгляде на которую хорошо понимаешь — это черты реальности. Реальности, за которой скрывается другая реальность.

Накрапывал мелкий дождик. Я ускорил шаг, и через несколько минут уже находился в доме, разжигая печку. Сухие дрова загорелись быстро. Я настругал щепок и в вспыхнувшее пламя подбросил дровишки покрупнее. На ужин у меня оставались рыбные консервы и бутылка чешского пива.

С консервами я расправился в несколько минут. Затем, открыв пиво, удобно устроился на стуле недалеко от печки, поглядывал на огонь, пытаясь отвлечься. Но мыслями постоянно возвращался к Валери. Мало-помалу у меня начала складываться новая версия. Со старой ее сближало лишь одно — отсутствие видимого мотива. Чем дальше я углублялся в эту драматическую историю, тем больше сознавал, что мотив — непременный спутник подобного рода преступлений, поскольку именно его наличие заставляет убийцу вновь и вновь идти на очередное убийство, боясь разоблачения.