Остановившиеся часы

— В ванной, — ответил Хирш и кивнул на Калямина, еще не пришедшего в себя: — А он, похоже, был на балконе. Я слышал, как он выбирался оттуда.

— Послушай, — я присел на корточки, взяв левую руку Калямина и стараясь нащупать пульс. — А ты случайно не…

— Да живой он… — убежденно сказал Хирш. — Такие так быстро не умирают. Может, и зря…

Он оказался прав. Калямин пошевелился, приоткрывая глаза.

— Звони Лагину, Хирш, — бросил я, поднимаясь на ноги. — Думаю, ему будет интересно.

* * *

Спустя несколько дней мы с Жанной поехали на дачу. Я растопил печку, а она занялась приготовлением ужина. Подбрасывая дрова в красный зев печки, я потихоньку разматывал в памяти клубок воспоминаний… Костя, Рита, Валери, мой сосед Пальшин… Сейчас на дворе уже ноябрь. Иногда я чувствовал себя как осенняя муха, впадающая в оцепенение с наступлением холодов. Картинки жизни сменяют одна другую, заполняя собой пространство. Я знаю бесспорную истину, что к прошлому возврата нет. Но проникнуть туда хочется до безумия… Калямина раскрутили по полной. Костю действительно убил он. Все произошло примерно так, как я и предполагал. Калямин хотел «апгрейдить» свой комп и для этого обратился к Косте. Он не учел только одного: любопытства моего друга и умения подмечать детали. Сломать защиту было для него делом обычным. Злосчастный список, из-за которого все и началось, имел, впрочем, вполне заурядный вид и довольно трудно представить, почему он заинтересовал Костю.

Вероятность его знакомства с кем-то из этих людей была ничтожна мала. Однако, скорей всего, свою роль сыграло что-то другое. Возможно, поведение Калямина. Я не знал, как обстояло дело в действительности, но, похоже, Калямин на какое-то время отлучился, а Костя скачал информацию к себе на диск и позже вплотную занялся этим. Шантажист из него не получился. Калямин убрал его и насторожился. Аферы с квартирами проворачивал он с Маратом, а Башилов выполнял роль прикрытия. Они взяли меня в оборот с самого начала, но щекотливость ситуации мешала им принять однозначное решение. Мог ли я расколоть его раньше? Пожалуй, нет. Он был слишком умен для того, чтобы попадаться на мелочах, и потому даже смерть двух его сообщников сразу не вывела следствие на него…

В комнату вошла Жанна, держа в руках бокалы с вином.

— Господи, как тут тепло. Никогда не думала, что здесь может быть так уютно, — сказала она, передавая мне бокал и усаживаясь на старенький стульчик, скрипнувший под ее телом.

— Значит, решено, — заключил я, глянув через бокал на печку. — Новый год встречать будем именно здесь…

— Только мы вдвоем, — добавила Жанна. — Ты согласен?

— Я давно уже на это согласился… — сказал я и сделал несколько глотков. Вино имело приятный вкус. И на миг я забыл обо всем, что передумал, сидя перед печкой. Но только на миг. Взглянув на Жанну, я остро ощутил, что прошедший месяц кроме потерь принес мне и знакомство с ней… Вот так это и бывает. Прошлое незримо переплетается с настоящим, протягивая мостик в будущее.

— О чем ты думаешь? — спросила Жанна, глядя на меня снизу вверх и напоминая в эту минуту не преподавателя вуза, а школьницу, напряженно ждущую вопроса учителя на выпускном экзамене. Учителем был, конечно, не я, такой же ученик жизни, как и она. То, что скрывалось где-то за окном, в ноябрьском воздухе, пропитанном сыростью и запахом прелых листьев, неумолимо приближалось, готовя новые загадки и откровения…

— О нас с тобой, — проговорил я и допил вино. — Мы никогда не должны забывать о ЛИЛЕ…

Остановившиеся часы

1

Он проснулся со знакомым ощущением того, что опять куда-то не успевает. Прямо перед собой, за стеклами веранды увидел крупные листья винограда и еще недозревшие твердые грозди, кучно свисавшие с укрепленных разросшихся лозин над затененным пространством возле дома, образующим своего рода беседку. И сразу, почувствовав некую, ненадежную пока еще успокоенность, подумал, что это должно скоро пройти, исчезнуть без следа, ведь для того он и затеял поездку в прошлое. Шум московских улиц остался где-то там, за тысячу верст к северу. Сейчас его как будто окутывала плотная непроницаемая стена тишины старого дома, где многое напоминало ему о чем-то давнем, ушедшем, но остающимся в памяти. Он уехал внезапно и почти неожиданно даже для самого себя. Просто взял двухнедельный отпуск, купил билет на Павелецком и сел в поезд, умчавший его на юг. Он ничего не сказал даже Мари. Конечно, он позвонит ей, обязательно позвонит. Это будет нелегко. Совсем нелегко. Он представил себе лицо Марины, когда она узнает об этой спонтанной поездке, этом сентиментальном путешествии без цели и всякого смысла. Впрочем, он думал иначе. Но это не имело никакого значения. Он вольный человек и может поступать так, как ему заблагорассудится. Пока еще может…