Остаток огня

Роберт, глядя на улыбки Акатара, сильно сомневался, что все пройдет без сучка и задоринки. Что-то котолак темнил, о чем-то не договаривал. По его плану выходило, что «утка» заходит ночью к старухе (а ту уж предупредят нужные люди, тебе их не надо знать, Роберт, меньше знаешь – крепче спишь), покупает в очередной раз ожерелье, оно ведь вернулось к владелице, как возвращаются все магические вещи.

– И передает его нам, а мы его быстро уносим в подвалы к эрмитам.

– Чудный план, но позволь спросить: зачем в этой схеме я?

Акатар выудил из кармана зубочистку и часто покивал.

– А я ждал этого вопроса! Понимаешь ли, никогда не помешает ищейка, натасканная на нужный предмет.

– Так ты берешь меня в роли служебного пса?

– Ну, вдруг что-то пойдет не так… Алмаз может скакнуть в пространстве, да и во времени тоже, проявить некие неизвестные нам свойства…

– Вот уж спасибо!

– От этих камешков волшебных всего можно ждать. Читала тебе бабушка про малахитовую шкатулку? Там камни своей жизнью жили…

– Бабушка читала, и потому я помню, что камешки там жили не сами по себе, а по воле того, кто ими управлял. Хозяйки Медной горы, собственно говоря.

– Ну, а откуда ты знаешь, – живописно замер с зубочисткой в зубах Акатар, – что мы с этим конкретным камнем не имеем того, кто им управляет?

Роберт стиснул зубы, но признал его правоту.

– А что гадать-то? Жанна Ламотт и управляет, раз она так с ним связана.

– Возможно, – уклончиво сказал Акатар. – А возможно, и нет.

– Что это значит?

– Роберт, я тебе уже говорил, что алмаз этот много старше эпохи Ламотт и появлялся множество раз в других местах и при других обстоятельствах. С призраком какой-то старухи мы справимся, ведь мы, ха-ха-ха, что уж тут скрывать, тоже непростые ребята. А вот если проснутся силы более древние… Не уверен. Хотя шанс этот невелик, и тебе голову этим забивать не надо. Не мудри, парень, поможешь мне, а я тебе с твоими экскурсионными делами помогу.

– Как это, интересно?

– Подарю тебе заклятье мурлыканья!

– Что?! – опешил Роберт.

– Так красиво будешь своим туристам истории рассказывать, да что там – песни петь о городских помойках, что заслушаются – не оторвать, прослывешь местным Бояном – или котом-Баюном, как тебе больше нравится. Очереди будут выстраиваться, чтобы тебя послушать.

– И это работает? Заклятье мурлыканья?!

– Ну да, я же котолак, дорогуша.

***

Этот разговор происходил ранним утром на скамейке в сквере, когда в воздухе витали нежные тонкие звуки и запахи раннего лета, и небо золотело и розовело, а из пекарни по соседству одуряюще пахло горячим хлебом, а из кофейни напротив – жареными кофейными зернами. И все тогда казалось легко и складно, и Роберт был ошеломлен тем фактом, что он – особенный, почти волшебник, оказывается, а не просто зануда, предпочитающий здания людям.

С Акатаром было чрезвычайно легко, когда к нему привыкал, и даже то в нем, что раздражало – вернее, должно быть раздражать – либо забавляло, либо казалось очаровательным. Роберт подумал, что это, наверное, черта котолака. Ведь кто на свете не любит котиков? Даже если они просто умываются или зевают, спят или едят, все стонут от восторга. К котику каждому хочется прикоснуться, заслужить его царственное внимание. Возможно, котолаки даже умножали кошачьи чары и, конечно же, совершенно нагло ими пользовались.

Может быть, Акатар включил какой-то свой кошачий гипноз, а может, Роберт просто очень хотел поверить ему, но, как бы то ни было, ближе к полуночи они встретились в уже знакомом Роберту переулке. Акатар не хотел ждать ни дня, ни часа.

Теперь Роберт заметил, что магазин выделяется на фоне вечерней улицы, словно его вырезали и вклеили сюда из другой реальности. Вот, например, окна в домах вокруг. Они были разными: желтыми, красноватыми, даже зеленоватыми, в зависимости от освещения, но все равно – домашними, живыми, теплыми. Где-то за шторами мерцал телевизор, но даже его хрустальное свечение несло уют. А магазинчик в стиле рококо излучал какое-то совсем другое сияние, инопланетное. Правильно тогда Роберту подумалось: венерианское, первая мысль – самая верная. Слишком сияющий, слишком серебряный; хрупкий свет излучала каждая черточка этого здания, Роберту Боуи бы понравилось.

If I fall, moondust will cover me, moondust will cover me

If I fall, moondust will cover me

If I fall, moondust will cover me

– Мне нравятся твои ассоциации, – прошептал Акатар почти в самое ухо Роберта. Что у него еще было от кота, так это, что на границы чужого личного пространства он плевать хотел. – Есть такой роман у Артура Кларка, «Лунная пыль» называется. Там специальный лунный корабль, пылеход, ходит туда-сюда по морю, которое все заполнено лунной пылью… И возит туристов, совсем как ты. И туристы эти, как все туристы, – радостные идиоты, смотрят по сторонам, наслаждаются… А пыль их вдруг засасывает вместе с пылеходом!!! Советую почитать, довольно интересно… Золотой век научной фантастики.

– Ты не хочешь помолчать? – прошептал Роберт, наблюдая за дверью.