Оставь страх за порогом

– И он снял с пальца, передал мне перстень, который я принял с благоговением, поклялся исполнить поручение. Мы расстались. Больше бывшего царя с семейством, окружением не привелось видеть, они отбыли в последний скорбный путь в Екатеринбург, где их земное существование завершилось в подвале особняка горного инженера Ипатьева[60].

Филимон смотрел мимо Магуры, устремив взгляд в пространство, словно говорил для одного себя, вновь переживал события пятилетней давности.

– Ряд лет как зеницу ока берег перстень, не расставался с ним ни днем, ни ночью. Совершил непоправимую оплошность лишь в Царицыне. Перед посещением бани оставил кольцо в доме родственников – не мыться же с бесценной вещицей. Вернувшись умиротворенным, обнаружил пропажу. В глазах помутнело. Сразу скумекал, чьих рук дело, что перстень унесен к специалисту для оценки. Со всех ног бросился в мастерскую ювелира, где застал племянника. Что было затем – известно. Не я, а чрезмерная жадность сгубила грешного отрока, не сумевшего совладать с обуревавшим его дьявольским искушением, за что Господь наш всемогущий справедливо покарал.

– Покарали вы, – поправил Магура. – Не надо собственную вину перекладывать на другого, тем более на святой дух. Не верю, чтобы исполнили поручение бывшего царя, доставили перстень по назначению Кириллу во Францию, думаю, сбыли бы для личного обогащения.

Филимон обиделся:

– Предположение ложно! Присвоение чужого – громадный грех, руки отсохли бы, коль присвоил реликвию. Позвольте завершить рассказ, осталось поведать самую малость. Когда прознал о гибели Романовых, был потрясен до глубины души, выбит из привычной колеи, с горя запил, предварительно спрятав перстень в укромном месте монастыря. Оставаться в Тобольске, где лишился места службы, не имело смысла. Уехал к благочинному Астраханскому архиепископу Митрофану, который дал кров, приход. Воспрял духом, когда случился мятеж. Подписал вместе с другими обращение к пастве всячески поддержать восставших, стоило вернуться в город советской власти, ушел в подполье…

В окна кабинета вползли сумерки. Магура зажег керосиновую лампу, в ее свете монах выглядел мертвецки бледным.

– Жил одной мечтой, чтобы во главе страны встал новый помазанник Божий Кирилл I, готовился исполнить наказ его брата, верил, что за заслугу получу богатый приход. Планировал по пути за кордон посетить родственников в Царицыне, в Париже поведать новому императору о пребывании его брата в ссылке[61].

От сведущих людей под большим секретом узнал место перехода границы в Польшу, где в ночь на первое число каждого месяца перебежчиков из Совдепии ожидает некто Эрлих.

Рука Магуры замерла над протоколом, последняя фраза осталась незаписанной. Филимон заметил смятение следователя, повторил:

– Эрлих Сигизмунд Ростиславович, штабс-капитан, судя по фамилии – католик или протестант.

Монах продолжал свои признания, а Магура невольно вспомнил убегающего по пустынной петроградской улице с полотном Веласкеса офицера, которого спустя годы встретил на подворье Селивана.

– Имеется словесный пароль, чтобы встретили подобающим образом, не сомневались, что я не засланный чекистами, прибыл с добрыми намерениями.

– О намеченном переходе границы расскажете подробно, – приказал Магура.

Филимон с поспешностью кивнул.

– Сделаю все, что скажете.

Перед возвращением в камеру, подписал все листы протокола допроса, приложив к ним признание, попросил:

– Будьте великодушны и за признание вины, помощь следствию замолвите за заблудшую овцу словечко на суде, чтоб наказали не слишком строго. Дабы поверили в раскаяние, поведаю, где в Тобольске припрятаны другие драгоценности Романовых. Погибшее семейство надеялось на благополучный для них исход ссылки, возвращение в старую столицу или переселение в Англию, возможность увезти семейные реликвии, которые трудно оценить.

Депеша

Царицын. Губернская ЧК

Ваша информация о тайниках в Тобольске подтвердилась. В церкви Покрова Богородицы, в занимаемой гр. Лошкаревым келье, в бывшей резиденции епископа, Знаменском монастыре, в трапезной Иоанно-Введенского монастыря, на подворье найдены предметы из драгметалла, драгкамней.

Предчека Тобольска Кудрявцев

11

Каждый день, порой по пятнадцать часов Денис Денисов корпел над церковными книгами, историей православия, учил различные молитвы на разные случаи жизни – время поджимало, следовало спешить с подготовкой к командировке. Прочитанное, заученное стало сниться, во сне вновь зубрил Евангелие, Библию, жития святых, календарь церковных праздников.