Оставь страх за порогом

Из проповеди патриарха Тихона[56]:

Не будем оценивать и судить дела бывшего государя, беспристрастный суд над ним принадлежит истории, а он теперь предстоит перед нелицеприятным судом Божьим. Мы знаем, что он, отрекаясь от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней… Он ничего не предпринял для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе. И вдруг он приговаривается к расстрелу где-то в глубине России небольшой кучкой людей не за какую-то вину, а за то только, что его будто бы кто-то хотел похитить. Это деяние после расстрела одобряется высшей властью. Наша совесть примириться с этим не может, мы должны во всеуслышанье заявить об этом как христиане, как сыны церкви.

Великая княжна Романова:

Отец просил меня сказать, что он всем простил и молится за всех; они не должны мстить, им необходимо подумать, что таким образом зло, царящее в мире, только прибавится. И потому нельзя зло победить злом, только любовью.

10

– Позвольте еще смочить горло, от рассказа оно пересохло. Полностью поддерживаю высказывания патриарха о покойном императоре. Позволю привести строки неизвестного автора, сочиненные в черном для верноподданных году: Царь Николай Второй с семьею Почил до Страшного Суда, Его с могилою иною Венчала горькая судьба. Зимой над нею вьюга взвоет, Сугробом снега заметет, Весной ее кустарник скроет. И след травою зарастет.

Взамен священных песнопений
В созвучьях скорбных панихид,
Взамен рыданий и молений
Суровый лес вокруг шумит.
Лети же птицей быстрокрылой,
Скорбь неизбежная, с мольбой
И там, в ад брошенной могилой
Шепни: «С Святыми упокой».

Стихи выразили чаяния всех православных, скорбящих о мученической смерти Романовых, которые со временем будут возведены в ранг святых… С появлением в Тобольске важных ссыльных возник среди горожан слух, будто Романовы привезли несметные сокровища, пуды сапфиров, изумрудов, бриллиантов, александритов, рубинов, золота[57].

Слухи отчасти были верны. Венценосная семья опасалась, что фамильные драгоценности могут реквизировать, по-простому отобрать, держала при себе, часть отдала мне на сохранение. Что касается злосчастного кольца, то при прощании с Тобольском Николай Александрович высказал просьбу, которую я запомнил слово в слово: «Прощайте, отец Филимон, точнее, до свидания. Надеюсь, судьба будет благосклонна, мы еще встретимся в более приятной обстановке, в лучшее для меня и моих близких время. Благодарю за пасторские беседы, которые поддерживали, не позволяли пасть духом, очищали мысли от скверны…» В ответ я пожелал скорейшего окончания неволи, возвращения в родные пенаты, здоровья сыну, счастья дочерям, супруге. Бывший император выслушал с вниманием, сказал: «Поговорим о важном. Прошу оказать помощь. Дорога каждая минута. Комиссар торопит с отъездом, приходится быть предельно кратким. Нас ждет неизвестность, которая настораживает. Есть реальная опасность оказаться брошенными в подземелье, закованными в кандалы. Хорошо, если станут судить, к сожалению, новая власть расправляется с нежелательными ей без судебной возни. Подобным образом могут поступить не только с моей семьей, но и с другими из династии Романовых, о которых довольно давно не имею вестей[58]. Радует лишь, что в безопасности двоюродный брат Кирилл[59], не теряю надежду, что он примет скипетр с короной, станет новым хозяином земли Русской, достойно завершит начатые мной государственные дела, властной рукой подавит смуту, анархию, поднимет страну с колен, империя вновь станет единой, неделимой, могучей, какой была более трехсот лет царствования династии. Прошу исполнить мое весьма важное поручение, сделать все возможное и свидеться с Кириллом, передать ему знак моего доверия, пожелания долгих лет счастливого царствования во имя блага Отечества».

Филимон помолчал, глубоко вздохнул.