Оставь страх за порогом

Когда голова пухла, Денис позволял себе небольшой отдых. Выходил из служебной квартиры на Арбат, выпивал в киоске стакан ситро, рассматривал витрины магазинов, провожал взглядом рабфаковок. Все вокруг было дорого, хотелось запомнить любую мелочь, сохранить в памяти малейшую деталь, зная, что Москву покидает надолго.

Завершив очередную прогулку, поднялся на свой этаж и удивился, увидев дверь квартиры незапертой. «Неужели настолько заучился, что забыл при уходе запереть? Непростительно».

Стоило войти в прихожую, как услышал в комнате кашель. Денис по привычке потянулся к карману, но вспомнил, что пистолет сдал оружейнику Лубянки. «Проник вор-домушник? Придется вступить в рукопашный бой».

Но применять силу, вышвыривать незваного гостя не пришлось – в гостиной увидел Менжинского. Вячеслав Рудольфович сидел за обеденным столом, смотрел на Денисова сквозь линзы очков. – Прошу извинить, что явился без предупреждения и в отсутствие хозяина. Не желая попасть на лестнице под крайне нежелательный сквозняк, любопытные взгляды соседей, предусмотрительно взял в финхозчасти запасной ключ от квартиры.

Денис поздоровался с начальником, предложил чай с баранками, но Менжинский отказался.

– Ваши проводы и возвращение отметим не чаем, а более крепким напитком. Рад видеть, что борода с усами успешно растут. Еще неделя, и станете вполне похожи на священнослужителя, правда, излишне молодого, но найти старше возрастом, тем более готового к выполнению задания, нет времени. Верю, что в Париже примут за Лошкарева – сколько лет настоящему монаху, как он выглядит за кордоном не знают, убийца родного племянника не покидал Россию, не имеет за рубежом знакомых. Присаживайтесь, в ногах, как говорится, правды нет.

– А где нынче найдешь эту самую правду? – Денис пригладил бородку и иным нежели прежде голосом, в котором появились жесткие нотки, добавил: – Что привело раба божьего? Уж не желание ли принять христианские таинства, исповедаться, покаяться в совершенных грехах, просить милостиво отпустить их от имени нашего Иисуса Христа, высказать обещание впредь удерживаться от безнравственных поступков? Знаю вас как непримиримого врага религии, считающего ее дурманом для народа, последователем ярого атеиста Губельмана Миная Израилевича, известного как Ярославский Емельян, кто смеет критиковать Библию, житие самого Иисуса Христа. Не тратьте напрасно время и силы на критику православия, лучше смиренно преклоните колени.

Менжинский не скрыл улыбки.

– Удивили и обрадовали, отче. Вижу, что вживаетесь в образ. Тогда благословите на мирские дела, которых выше головы, стоит завершить одно, тут же находятся новые.

Денис перекрестил Вячеслава Рудольфовича.

– Благословляю от имени Отца и Сына и Святого Духа, желаю позабыть о суете сует, вернуться под лоно Церкви.

– Постарайтесь по пути во Францию начиная с кордона и в Париже ни на минуту не выходить из роли, помнить о ней постоянно, даже по ночам. Кстати, во сне разговариваете?

Денис не ожидал подобный вопрос.

– Разговор во сне, – продолжал Менжинский, – может вас выдать. Научитесь спать молча. Нужны новые беседы с Лошкаревым?

– Наговорился вдоволь, знаю чуть ли не по дням его жизнь в Тобольске, общении с Романовыми, царедворцами.

– Не исключено, что устроят проверки вплоть до провокаций, будьте к ним готовы. В окружении брата покойного Николая II, кроме лидеров белого движения, встретите многоопытных разведчиков, контрразведчиков. Вечером познакомитесь с богословом, преподавателем духовной академии. Позже будете иметь возможность поговорить с выпускником семинарии, много лет прослужившим в Царицыне, он поведает о том, что следует знать. Удачно, что в детстве проживали в Тюмени, бывали в Тобольске, в школе изучали закон Божий. Но не только это позволило выбрать вас для внедрения к врагам. Ваша кандидатура подошла по всем статьям: непримиримы к противнику, обладаете выдержкой, интеллектом, не глупы, находчивы. Следовало на недельку послать в Царицын и Астрахань, где некоторое время проживал Лошкарев, но поджимает время.

Менжинский достал портсигар, что удивило Дениса: «Курит при шатком здоровье?»

Вячеслав Рудольфович выудил из портсигара леденец, но в рот не отправил.

– Признаюсь, завидую вам – увидите Европу, где мне привелось жить в 1906 году. Вначале в Финляндии, затем в Бельгии, по решению ЦК осел во Франции. Последний раз побывал за кордоном весной восемнадцатого. С удовольствием сопровождал бы вас в прогулке по Елисейским полям, постоял возле Нотр-Дам, посетил Лувр, но белогвардейцы хорошо знают меня в лицо, поспешат расправиться, для наших эмигрантов я – кость в их горле. Не исключено, что у нового претендента на престол встретите Жильяра[62], может засыпать вопросами о Екатеринбурге, покойном семействе, будьте готовы.

– Побывал в резиденции Романовых под Петроградом, а Тобольск с Екатеринбургом знаю, как свои пять пальцев. Когда намечен отъезд?

– В конце недели отправитесь в Минск. В ночь на первое специально для вас на границе откроют «окно».