Оставь страх за порогом

– Не утруждайтесь. Не заблужусь, даже с закрытыми глазами найду свой дом. Прекрасно изучил все проходные дворы, чердаки подвалы, в том числе подземелье, которое вырыли по указке иеромонаха Илиодора, фанатика, сектанта, справедливо лишенного сана. Прошу не волноваться за жизнь моей скромной персоны, покушений не боюсь, сумею за себя постоять, к тому же большинство уголовников не поднимут на меня руку, уважают за человеческое к ним отношение.

За Скорбященской площадью Долгополов покосился на шагающего рядом юношу: «Дремлет на ходу. Еле передвигает ноги, а не подает вида, что устал. Прекрасно воспитан, наделен чувством уважения к старшим, впитывает в себя как губка все, чему учу». Молчание затянулось, первым его нарушил Горелов: – Много удалось переловить преступников?

– Счета не вел, – ушел от ответа Борис Иванович, не горел желанием распространяться о своей прошлой работе, тем более хвастаться успехами, и заговорил об азах сыскного дела: – Большинство преступников обладают нездоровой психикой, излишне эмоциональны, порой способны на непредсказуемое. При аресте следует держать ухо востро, иначе легко получить нож – по-ихнему «перо» в бок, кастетом по голове. Брать таких надо без лишнего шума, тем более стрельбы.

– Если замедлить с выстрелом, сам схватишь пулю, – не согласился Горелов. – Еще немного, и переловим всех мазуриков, начиная с карманников и кончая аферистами. В тюрьме перекуем, сделаем законопослушными, чтоб забыли о прежней профессии, помогали строить социализм.

– Вряд ли это удастся, – не согласился Долгополов. – Лично я не доживу, когда не останется ни единого преступника. Не дождетесь этого и вы, ваши дети, внуки, правнуки. Перевоспитание нарушителей закона – дело довольно кропотливое, долгосрочное и, как не жаль, безнадежное. Те, кто зарится на чужую собственность, поднимают на других руку, останутся и через сто, и двести лет.

Возникший спор согнал с Горелова сонливость.

– Всех до одного вора, бандита, афериста, убийцу вышлем на необитаемый остров, чтобы не крутились под ногами, на ставили нам палки в колеса. Еще на каждом уголовнике напишем несмываемой краской: «Чуждый социализму элемент», чтоб обходили подобных стороной, как чумных!

Долгополов не смог не улыбнуться.

– Вы не оригинальны. Еще в семнадцатом веке, кроме битья кнутом, растягивания на дыбе виновным выжигали на лбу и щеке клейма, как писала царская грамота: «Дабы сии воры впредь были знатны». Петр I подписал указ с требованием метить преступников литерой «Б». К чести законодательства нашего времени, от изуверского наказания отказались.

Сергей упрямо стоял на своем:

– Клеймение – это дело! Скажем, задержали человека, увидели на его лбу надпись, и сразу ясно, с кем имеешь дело.

– К вашему сведению, в прошлом веке ученый Чезаре Ломброзо ошибочно утверждал, будто на лице преступника имеются характерные признаки. Если бы это было так, стала бы не нужна полиция, ныне милиция. Преступниками не рождаются, ими становятся в результате разных обстоятельств, в их числе жадность, желание разбогатеть недозволенным способом, зависть, ревность. Досужий вымысел и то, что в клетчатке глаз убитого запечатлевается образ убийцы.

Сыщик желал помочь юноше освободиться от сумбура в голове, напомнить, что работа в уголовном розыске требует холодного, трезвого ума, точного расчета.

Когда они достигли улицы Дубовской, Долгополов поблагодарил за заботу, сделал несколько шагов к своему дому и вдруг почувствовал какое-то беспокойство, не раз спасавшее прежде, шестое чувство подсказало грозящую опасность. Долгополов замер, отступил, и тут, обсыпав сыщика кирпичной пылью, в стену вонзилась пуля.

За время службы Долгополову неоднократно приходилось попадать в сложные ситуации, оказываться обстрелянным. Спасала быстрая, выработанная годами реакция. И на этот раз, опережая новый выстрел, сыщик резво отпрянул за угол дома.

«Было бы полнолунье или горел рядом фонарь, укокошили за милую душу».

К Долгополову, на ходу расстегивая кобуру, бежал Горелов.

– Ложитесь!

Предупреждение сыщика было не лишним – грохнул второй выстрел.

Горелов продолжал нестись со всех ног, когда добежал, Долгополов затащил его к себе, успев подумать: «Кому я перешел дорогу?»

Мстить могли многие, за годы службы Борис Иванович переловил, передал в суд довольно многих, кто был не в ладах с законом, нарушал его, кого не исправляли проведенные в тюрьмах годы. Один из подобных мог пожелать рассчитаться с виновником своей неволи.

«Покушавшийся приходил ко мне домой, не застал и ожидал на улице. Почему открыл стрельбу здесь, а не в подъезде?».

– Оставайтесь на месте! – приказал Борис Иванович, упустив, что чекист не в подчинении у бывшего полицейского, нырнул в проходной двор, пробежал его, поднялся на крышу сарая, спрыгнул и оказался на соседней улице. Носком штиблета подцепил с тротуара камушек, отбросил его, желая привлечь внимание стрелявшего, но тишину ничто не нарушило. Переждав минуту, Борис Иванович прежним путем вернулся к Горелову, который с трудом сдерживал дрожь в руке с зажатым револьвером.