Оставь страх за порогом

– Весной отослал в Либаву по сообщенному Климовичем адресу письмо «тетушке». Порадовал, что жив-здоров, сообщил свои координаты и стал ожидать приказа к началу активной деятельности. Продолжал копить разведданные о расположении орудийных складов, количестве бронепоездов, аэропланов, численности личного состава гарнизона, падких на деньги, готовых продать и мать родную, и родину. Жалел, что нужные сведения устаревают и несказанно обрадовался появлению долгожданного курьера, который сообщил, что моей консервации пришел конец. Прошу внести в протокол, что вся собранная информация осталась невостребованной. Акцентирую внимание, от моих рук не погиб, не пострадал ни один совслужащий, красный командир, рядовой член партии. Мало того, я значительно упростил работу ГПУО, сделал за Госполитуправление важную работу, обезвредил потенциального врага советской власти – курьер зарубежной спецслужбы уже не может принести вред республике рабочих и крестьян. Прошу это записать в мои заслуги.

– Курьера убили не из желания помочь ГПУ, а по неизвестной пока причине.

– Он был для вас весьма опасен! Его убийство должны зачесть мне на суде!

– Ожидали курьера как манну небесную, а стоило ему появиться, застрелили, что очень странно. Что заставило спустить курок?

Фомин сжал губы, глаза забегали, лежащие на коленях руки снова дрогнули.

– Готов утолить любопытство. Без утайки расскажу все, чему был свидетелем, участником, что вынудило убить юношу, которого увидел на пороге квартиры.

…Звонок в прихожей был резким, требовательным.

«Кого черт принес столь рано? Если посыльный штаба, то проще было бы позвонить».

Фомин отворил дверь, увидел молодого человека в косоворотке. Ротмистр предположил, что незнакомец ошибся адресом, но услышал:

– Имею удовольствие видеть товарища Самохина? Примите наилучшие пожелания от тетушки из Мариуполя.

Услышав пароль, Фомин чуть не задохнулся: «Наконец-то! Напрасно считал, будто про меня забыли или Климович преставился, сошел с политической арены».

Произнес обусловленный ответ:

– Тетушку часто вижу во сне. Заходите.

Юноша оставил в прихожей на вешалке фуражку, в комнате первым делом поспешил к окну, выглянул во двор.

«Примеривается, легко ли прыгать в случае бегства, нет ли за домом слежки, – похвалил Фомин. – Молокосос, ни разу не брился, отчего не прислали постарше? При аресте запросто выдаст все что знает, в том числе меня».

Не спрашивая позволения, юноша расшнуровал туфли, снял их, с удовольствием пошевелил пальцами ног, объяснил:

– Не разувался трое суток. Сначала простоял на ногах в ожидании состава, затем в тамбуре вагона. Еще не снимал обувь из опасения, что свистнут, если задремлю. Позвольте умыться?

Смыв пот, дорожную пыль, паровозную копоть, юноша заметно приободрился.

– Первым делом выполняю почетное и приятное поручение генерала, передаю благодарность за долготерпение, готовность приступить к святой миссии по освобождению попранной Отчизны. Спешил, насколько мог и позволяли обстоятельства. Чемодан оставил на вокзале, заберу позже, чтобы передать шифровальные таблицы, средство тайнописи. Вашему одиночеству настал конец, вскоре прибудет подкрепление, вы как наиболее опытный возглавите боевую группу. Боевики прошли хорошую подготовку, горят желанием применить на практике полученные знание по минированию, уничтожению руководителей партии, армии. Не скрою, среди наших в Париже многие считают, что оставленные в России расслабились, отошли от борьбы, от отчаяния пустили пулю себе в лоб или их всех переловили. Рад видеть вас готовым к святому делу освобождения Отчизны.

Курьер достал пачку папирос, спички, закурил.

– Подымлю с вашего разрешения, благо открыты окна. А за чуть выспренные слова извините. Перейду непосредственно к делу, которое привело к вам, но вначале задам вопросы, которые волнуют не только меня, а многих наших, оказавшихся на чужой земле, под чужим небом. Что происходит в Совдепии? Отчего за пять лет она не погибла от голода, разрухи, отсутствия помощи извне? До Европы, Китая, Америки, куда горькая судьба забросила наших, новости доходят с большим опозданием, не всегда точны, правдивы, во многом противоречивы. Русские и иноязычные газеты пишут о Федерации всякую несусветную чушь, ахинею, дабы взбодрить отчаявшихся вернуться на Родину. Шелкоперы-журналисты выдают фантазии за реальность, высасывают факты из пальца или берут их с потолка. Ложь порой бывает чудовищной, вроде той, что большевики купаются в награбленном золоте, раздают женщин по карточкам, имеют неограниченное число любовниц, разрушили до основания, как поется в их гимне, все дворцы, начав с Зимнего, сдают в концессии за бесценок леса, недра, на Соловецких островах негде ступить от ссыльных, от голода, эпидемий вымерли целые губернии, закрывают школы, не говоря про высшие учебные заведения, считая, что образование вредно хлебопашцам и машущим молотком. Подобными измышлениями полна пресса, помогите отмести ложь от правды.

Фомин уселся напротив курьера.