Оставь страх за порогом

Переводчик не успел открыть рот, Кребс остановил его жестом и заговорил по-русски:

– Изучил ваш язык еще во время Первой мировой войны, практиковался в общении с пленными и много позже в Москве, когда служил в Германском посольстве. Четыре года назад, также первого мая имел честь стоять на Красной площади неподалеку от Мавзолея, наблюдать за военным парадом, демонстрацией трудящихся. Зрелище было незабываемым… Каковы ваши условия прекращения огня?

Глаза Чуйкова смеялись, генерала рассмешило признание Кребса о владении чужим языком.

– Повторю. Первое, главное условие – капитуляция берлинского гарнизона. Второе – сдача оружия. Гарантируем сохранение жизни пленным, оказание раненым квалифицированной медицинской помощи. И третье – вашему новому правительству предоставим возможность провести по радио переговоры с нашими союзниками за пределами Берлина.

Кребс прищелкнул каблуками, приложил руку к козырьку и шагнул к выходу. Поравнявшись с Магурой, замер:

– Как поживает многострадальный Сталинград? Знаю, что город сильно пострадал при массированных бомбежках, артобстрелах, уличных боях. Весьма сожалею. Перед войной город был весьма привлекательным, одним из красивейших на Волге, – не дожидаясь реакции русского военного, продолжил: – С потерей в Сталинграде нашей 6-й армии начались фатальные неудачи. В дни штурма Сталинграда я был под Ржевом, где шли не менее ожесточенные бои, с горечью читал сводки о катастрофе под Сталинградом, позже познакомился с докладом Манштейна[87], в котором новоиспеченный фельдмаршал неумело оправдывал свою неудачу с прорывом к гибнущей в снегах, без пропитания, боеприпасов окруженной армии Паулюса.

Не кивнув на прощание, Кребс вышел следом за ефрейтором-переводчиком с белым флагом.

Магура проводил взглядом бывшего дипломата: «Отдаю ему должное – обладает цепкой памятью разведчика. Видел меня мельком в отделении милиции, тем не менее запомнил. Что же, пусть припомнит, как крахом завершилась его поездка к Волге, получение шпионских сведений».

Над столицей Германии медленно вставало солнце, несмело освещая избитые шрапнелью, снарядами стены домов, подбитые на улицах, площадях танки, тут же лежащие трупы, когда Кребс вернулся в подземный двухэтажный бункер, возле которого во дворе, в воронке от снаряда дотлевали трупы фюрера, его жены, двух овчарок (на них проверялся яд). В бетонных стенах имперской канцелярии из-за плохо работающей вентиляции стоял удушливый запах серы, царил хаос, сумятица, было много пьяных. Генерал коротко доложил Геббельсу и Борману о неудавшейся миссии к русскому командованию, удалился в свою комнату. Не прошло пары минут, как за дверью раздался пистолетный выстрел[88], который потонул в раскатах новых орудийных залпов советской артиллерии, разрывах мин, пулеметных и автоматных очередях.

Когда наступил новый день, на балконах, в окнах домов Берлина забелели белые флаги из простыней, скатертей, наволочек. А на разбитом куполе рейхстага ветер развевал Красное знамя Победы.

Часть вторая Провокация в Берлине

Из личного дела Н. С. Магуры:

1940 г., октябрь, командирован в Наркомат иностранных дел, выполнял спецзадания в зарубежных поездках.

Следователь, казалось, забыл о подследственном. Листал документы, начиная с ордера на арест, протоколов обыска, предыдущих допросов.

«Дорого бы заплатил, чтобы узнать, что на Лубянке известно обо мне, тогда неоспоримые факты признаю, а другие отмету, – Гофман поднял глаза на следователя. – Пока приходится полагаться на интуицию… Отчего вновь привели глубокой ночью? Или у чекистов стало правилом спать днем, а ночью работать? По всей вероятности, желают, чтобы арестованные перепутали день с ночью, стали сговорчивее, потеряли над собой контроль. Что касается лично меня, то надежды, что расколюсь, напрасны!».

Следователь поднял от стола голову.

– Необходимо уточнить некоторые факты, получить ответы на ряд вопросов. Первый: когда ожидается приход так называемого «племянника»?

– Он может появиться со дня на день, – ответил Гофман. – Не я, а он выбирает день и час для свидания.

– Если нет обусловленного словесного или вещественного пароля, как узнает вас, поверит, что видит именно того, кто ему нужен?

– Без сомнения, изучил мою личность на фотографии.

– Отчего направляемый к вам агент именуется «племянником»?

Гофман пожал плечами.

– По всей вероятности, я гожусь ему по возрасту в дядюшки. Повторяю, прежде с этим «племянничком» ни разу не встречался, описать не могу.

– Повторите задание, которое получили в отделе «Абвер-2».

Гофман зевнул, желая продемонстрировать отсутствие страха, душевное спокойствие.