Оставь страх за порогом

Из специальной директивы ОКВ вермахта 6 сентября 1940 г.:

Количество германских войск на Востоке должно быть замаскировано путем распространения фальсифицированных сообщений о изменении дислокации лагерей обучения. Создавать впечатление о небольшой концентрации наших войск в южной части Польши, в протекторате

Богемия, Моравия, в Австрии.

Справка

Накануне войны обеспечение государственной безопасности возложили на Народный комиссариат ГБ и органы военной контрразведки Народного комиссариата обороны и комиссариата Военно-Морского Флота.

Из рапорта начальника разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии генерала Ф. Голикова:

Имеются материалы о мобилизационных мероприятиях в Германии, новых войсковых формированиях, увеличении численности вооруженных сил стратегического резерва главного командования рейха.

2

Международный вагон был комфортабельный – купе на двоих, пружинистые диваны, занавески на окнах, настольные лампы, графины, стаканы в подстаканниках с эмблемой Наркомата путей сообщения. В зарезервированном купе Магуру радовало, что в пути не придется вести бесцельные разговоры с попутчиком, можно спокойно отоспаться, поразмышлять.

Перед Минском в вагон сели выпускники пехотного училища, о чем говорили новенькие гимнастерки, галифе, необношенные сапоги с брезентовыми голенищами. Один из младших лейтенантов толкнулся в пятое купе, но проводник остановил: – Занято. Вроде дипломат, едет до самого Берлина.

– Иностранец?

– Нашенский, русский.

Долго пребывать в одиночестве вскоре наскучило, Магура стал подумывать выйти в коридор, но инструкция требовала без крайней необходимости не покидать купе, не вступать в контакты с посторонними.

«Отправляетесь не как дипкурьер, иначе дали бы сопровождающего, – сказали Николаю Степановичу в наркомате. – Почта для семей работников наших посольства и полпредства в Париже не секретная, никто на нее не позарится».

* * *

Одновременно с получением Магурой необходимых для поездки документов, командировочных в марках, франках в Берлине на набережной Тирпиц в угрюмом с виду здании № 74/76, в одном из кабинетов штаб-квартиры абвера шел диалог между высоким, плотным, с седыми пушистыми бровями и редкими, прилизанными волосами адмиралом Канарисом и выглядевшим флегматичным полковником Лахузеном.

– Благословляю на проведение операции, – произнес глава широко разветвленной разведывательной и контрразведывательной организации Германии. – Будет не слишком трудно загнать русского в угол, вынудить принять условия, стать нашим тайным доверенным лицом в его наркомате. Он не сможет устоять от соблазна разбогатеть, если, правда, не имеем дело с полным идиотом, что исключено – глупца не взяли бы на службу в Министерство иностранных дел.

– Случались досадные неудачи с вербовкой русских, – напомнил Лахузен, но Канарис пропустил замечание мимо ушей.

– Почему остановились на кандидатуре именно этого русского? Через рейх проезжают довольно часто и другие советские чиновники.

– Он новичок в наркомате, так сказать, выдвиженец. За границей впервые, подобные ему теряют бдительность в новой обстановке. – Едет один?

– Если бы имел сопровождающего, телеграмму подписали не Катрин, а Катрин Гейнгард. – Где пройдет акция?

– На перегоне Франкфурт – Берлин. На территории Польского генерал-губернаторства объект будет предельно осторожен. Он не закален в дипломатических делах, быстро сдастся. – Отчего не привлекли к операции людей Пиккенброка? Генерал-лейтенант может приревновать – лишний враг нам ни к чему.

Портить отношения с Пиккенброком Лахузен не хотел, наоборот, старался заручиться поддержкой генерал-лейтенанта, даже подружиться с ним, и успокоил начальника:

– Объясню, что на этот раз помощь его людей не понадобилась, вербовка русского не представила сложности. Польщу, что учимся у него, мой первый отдел берет пример с его подчиненных.