Оставь страх за порогом

– Сели, как говорится, на три точки, – усмехнулся Саид-бек. – Погода, как по заказу – ни дождя, ни ветра.

– Закопайте парашют, – приказал Камынин.

– Инструкцию помню, – отмахнулся Саид-бек.

– Выполняйте приказ!

– Еще необходимо присыпать наши следы, чтоб не взяли поисковые собаки, – напомнил Эрлих.

Саид-бек сбросил заплечный мешок, стянул комбинезон, остался в гимнастерке с тремя кубиками в петлицах, орденом Красной Звезды, диагоналевых галифе. Разгладил выуженную из мешка фуражку, заменил ею шлем, понес парашют с комбинезоном в балку.

Избавился от обмундирования и Эрлих.

– Не вижу Фиржина. Мальчишка прыгал позже меня.

– Напрасно взяли молокососа, тем более поручили рацию, – зло произнес Саид-бек. – Если свернул себе не ноги, а голову, остались глухими и немыми, не вызовем подкрепление, тем более транспорт для возвращения.

– Для паники нет причин, – приказал Курганников. – Фиржина могло отнести от намеченного для приземления квадрата.

Строжайшая инструкция требовала провести немедленно поиск не вышедшего на место сбора, десантники собрались искать радиста, но тут послышались шаги и голос:

– Я – Челим!

Фиржин вышел к балке. Вид у молодого радиста был виноватый, недавний гимназист походил на напроказившего, ожидающего взбучку мальчишку. Предваряя разнос, принялся оправдываться:

– Потерял манок, видимо, выпал. Сел в буераке, пока выбрался, собрал парашют, вас уже не было.

Курганников успокоил:

– Обошлось, и ладно.

– Когда настраивать рацию?

– Не будем выходить на связь на месте приземления. В последнее время не дали о себе знать заброшенные под Архангельском и в Карелии группы. Не исключено, что их рации запеленговали. Побережемся, предосторожность никогда не повредит.

Эрлих заметил:

– Для провала, кроме пеленгации, существует много других причин.

Курганников стоял на своем:

– Свяжемся с функабвером позже, сейчас немедленно покинем эту местность. Между прочим, сейчас в Управлении казачьих войск никто не покидает здание.

– Считаете, что кто-то из сотрудников информирует советскую контрразведку о сроках и месте заброса групп?

Курганников резко перебил:

– Считают, рассчитывают операцию, заботятся о нашей безопасности.

В разговор вступил до этого хранивший молчание Камынин:

– Смешно подозревать в сотрудничестве с НКВД, ведении двойной игры близкое окружение господина атамана. Так можно посчитать советским агентом самого герра Канариса.

Курганников поправил фуражку с синим околышем.

– Быстрый уход с места приземления, поздний выход в эфир – приказ, и не мой.

Когда парашютисты скрылись за холмом, мальчишки привстали.

– Чеши за мной! – Гришка как старший первым побежал в хутор полем, следом, придерживая спадавшие штаны, бросился Ваня, забыв о брошенных без присмотра конях, настолько ошарашило увиденное. В Даниловке мальчишки подняли с постели председателя хуторского Совета. Он не сразу понял, с чем пришли пацанята. Когда до сознания дошел сбивчивый рассказ, наскоро оделся и поспешил в правление колхоза. Собрался попросить телефонистку в райцентре соединить с отделением НКВД, но трубка не издала ни шороха, ни треска – аппарат онемел.

Газета «Дацингер форпостен» 14 апреля 1942 г.:

Из Украины прибыли два эшелона с продовольствием, в том числе с отборным зерном, сотней тонн мяса.

Продолжается сдача алюминиевой и медной посуды, необходимой для военной промышленности.

Самые модные за последнее время имена новорожденных – Адольф,

Ева.

В парках, на площадях установлены радиорупоры для трансляции наиболее важных правительственных сообщений, речей рейхсминистра пропаганды…

5

Курганников не признался, что приказ не выходить в эфир после приземления отдан в штаб-квартире абвера. Главу абвера беспокоило, что довольно продолжительное время и регулярно, меняя частоты, волны, в пригороде столицы работает рация. Перехваченные радиограммы не поддавались расшифровке, хотя над этим бились лучшие специалисты. Нет ли связи между работой рации и провалом забрасываемых в прифронтовые районы и глубокий тыл противника агентов? Утечка информации могла исходить даже из «Лисьей норы», как за хаотичное нагромождение коридоров берлинцы окрестили главную резиденцию абвера в районе Ванзее. Поэтому стоило Краснову облачиться в шинель, собираясь покинуть Управление, как перед атаманом вырос эсэсовец. – Выход запрещен! Краснов не скрыл удивления: – Позвольте, но мне пора домой! Рабочий день завершен! Эсэсовец был неумолим. – Возвращайтесь назад! Краснов в растерянности оглянулся на полковника Крумиади.

– Не кажется ли вам, что это похоже на арест? Отчего тогда не обезоруживают, не везут в тюрьму, не бросают в камеру?