Оставь страх за порогом

День 11 января 1946 года начался, как обычно. Подсудимых разбудили в одиночных камерах, приказали привести себя в порядок, принесли завтрак, подземным ходом из тюрьмы провели во дворец правосудия, в зал с плотно зашторенными высокими окнами с решетками, зелеными мраморными стенами с барельефами на темы классического правосудия – вся обстановка делала зал похожим на громадный склеп, гробницу.

Первый в мировой истории Международный суд четвертый месяц разбирал вопиющие факты преступления против человечества и мира высшего руководства Германии, генерального штаба, национал-социалистической партии (НСДАП), штурмовых отрядов (СА), тайной государственной полиции (гестапо), секретной службы безопасности (СД). Место проведения процесса в Нюрнберге выбрали не случайно. Когда-то здесь была резиденция императора Римской империи Фридриха Барбаросса (его именем назвали план нападения на СССР), здесь ежегодно проходили шабаши-«партайтаги» – чернорубашечники маршировали на стадионе под грохот барабанов, звучание труб. «Это самый любимый мной и верный мне город», – повторял фюрер.

В зал подсудимые заходили по цепочке, никто не печатал шаг, не вскидывал, как прежде, правую руку, не выкрикивал славу фюреру. Двадцать главарей поверженного Третьего рейха рассаживались на скамье подсудимых. Отсутствовали трое: не был найден (позже стало известно, что погиб 1 мая 1945 года на посту после выхода из подземной имперской канцелярии) заместитель фюрера рейхсляйтер Борман, финансовый магнат Крупп фон Болен по причине болезни и глава трудового фронта, организационного отдела партии Р. Лей, покончивший жизнь в тюрьме.

Крайнее место занимал «второй наци» Г. Геринг, облаченный в мундир серо-стального цвета без маршальской мишуры – орденов, нашивок, прикрывающий ладонью глаза от бьющего в лицо света. Имперский министр иностранных дел П. фон Риббентроп зевал, изображал скуку. Недавний министр внутренних дел В. Фрик что-то рисовал. А. Розенберг играл наушниками с синхронным переводом выступлений прокурора, адвокатов, государственных обвинителей от четырех стран, свидетелей. Все подсудимые пытались изображать безразличие ко всему происходящему, на самом деле каждый опасался пропустить что-либо сказанное на трибуне или членами суда.

Очередное заседание шло своим чередом, когда советский обвинитель генерал Роман Андреевич Руденко[161] передал председателю лорду Джефри Лоренсу документ.

– Заявление Фридриха Паулюса, генерал-фельдмаршала правительству СССР… – бесстрастным голосом зачитал лорд и умолк, уткнувшись в лист. После затянувшейся паузы (отчего в зале возник шум) прозвучало заявление командующего разгромленной на Волге германской армии:

8 августа 1944 года я обратился к немецкому народу с призывом свергнуть Гитлера и прекратить ставшую бессмысленной войну. Далее я пытался влиять на умы выступлениями по радио и рассылкой писем и воззваний к войскам и командованию. Сегодня, когда преступления Гитлера и его пособников поставлены на суд народов, считаю своим долгом представить советскому правительству все известное мне, что может послужить Нюрнбергскому процессу материалом, показывающим виновность преступников войны…

Паулюс рассказал об оперативном плане нападения на Советский Союз, в разработке которого в сороковом году принял непосредственное участие:

С 22 июня 1941 года нами был взят курс на уничтожение и опустошение Советской страны. В Сталинграде на Волге этот курс достиг своего апогея, концентрации всех явлений, сопутствующих нацистской захватнической войне. Ввиду веского факта, что 6-я армия пришла в Сталинград в результате нацистского нападения на Советский Союз, все жертвы и горести, которые понес советский народ в своей справедливой борьбе, получают возвышенное значение в свете вины и ответственности Гитлера и обвиняемых.