Остенландия

шипучки в руке! Итак, Мартин оказался эффективнейшим анти-Дарси-дотом.

При третьем ее появлении окно уже было занавешено, тихонько мурлыкал Стиви Уандер,

а столик у кровати застелен полотенцем вместо скатерти с бутылкой колы наготове.

– Говоришь, соскучилась по родной еде, – приговаривал Мартин, выкладывая деликатесы

от Макдональда на столик.

Они жевали холодные гамбургеры под мерцающий свет и шорох статических разрядов

экрана, что было для Джейн романтичнее, чем пресловутое потрескивание свечей. Под

душераздирающие истории далекого детства.

– В двенадцать, помнится, мама запрещала мне брить ноги. Так я стащила бритву и все

равно побрилась, в темноте, в постели, и даже без мыла.

– А я даже после десяти был немощным и тощим, как жердь, и просто обожал

бомбардировать проезжающие машины сырыми яйцами. Да, да, знаю, разнообразие

мальчишеских фантазий впечатляет. На беду я попал в машину чемпиона по

бодибилдингу, он подцепил меня за ремень и подвесил на сук. Где я и провисел битый час.

Сегодня она не станет настаивать даже на прощальном поцелуе. Просто дружеский визит.

Это же вам не риэлити-шоу под присмотром неумолимых продюсеров. Но, когда он

наклонился чмокнуть ее в щечку у двери, она не устояла пред терпким мужским духом, и

прижалась к его губам, каким-то чудом, невзирая барьер из ее юбок между ними,

умудрившись обвить ногами его за талию.

– А какой у тебя рост, между прочим?

– Пару метров, кажется, – пробормотал он, переместив взгляд на ее губы, – то есть все

шесть футов шесть дюймов в твоем распоряжении, мисс Мой американский пирожок.

Она обхватила его за шею, и он прижал ее спиной к двери. От его поцелуев она почти

перестала дышать, однако вот странность – его ласки остались в пределах

целомудренности, а страсти вполне под контролем. Так что была только нежность и

поцелуи, и нега сплетения тел, и страстная сдержанность. Притягательность и

возбуждение опасности.

– Тебе лучше уйти, – сказал он.

– Эм-м, – пробормотала она, не отрывая от него губ, ни рук.

Ей не хотелось уходить, он не спешил ее отпускать, и она чувствовала жар его рук и его

дыхания. Однако он с протяжным вздохом обхватил ее руками за талию и поставил на

ноги.

– Это ужасно, но я должен выставить тебя за дверь.

Она засмеялась. Сейчас она была перед дверью, в буквальном смысле. Точнее, прижата к

ней. Все же он умудрился нащупать дверную ручку, и переместить ее за порог.

– Спокойной ночи, мисс Эрствайл, – он поцеловал ей руку.

Джейн пятясь вышла на улицу, словно в присутствии монарха, и повернувшись, тронулась

в обратный путь.

Ночной парк мерцал в загадочной непроглядной темноте; лишь тропинки светились в

траве, предлагая путь в неведомое. Красота поздней осени разбудила дремавший в ней

инстинкты художника. Увы, мысленно доложила она шелестящей листве кустарника,

сейчас не время писать английские пейзажи.

Она слишком полна своей неожиданной находкой – высоким, сексуальным, живым

мужчиной посреди Остенландии. Который не требует от нее всего и сразу, с ним легко и

просто. Пожалуй, впервые мисс Джейн Хейз смогла… просто расслабиться.

Она нырнула в постель и закрыла глаза. Интересно, когда ей удастся улизнуть к Мартину

– завтра?

8

Бойфренд №4. Рэй Риболди, семнадцати лет.

Он был рябой, не каждый день свежевымытый, но это было неважно – он был

просто душка. К тому времени она уже прочитала «Мэнсфилд парк» и решила, что

милый спокойный парень это именно то, что нужно. Он дарил ей полевые цветочки.

Кормил ее завтраками, пирожками своей маменьки, и она просто млела от его

взглядов.

Спустя пару месяцев два парня, приятели ее с детства, решили, что он, наглый

чужак, забравшийся без спросу в их огород, заслуживает урока в виде изрядной

порции собачьего дерьма в открытый верх его древнего джипика.

– Держись подальше отсюда, такие цыпочки тебе не по зубам, – вопили они ему вслед

под визг автомобильных шин его стартующего авто.

В кафешке Джейн клялась, что она тут не причем, но Рэй не стал даже слушать ее.

Прямо посреди толпы он впечатал ей в прическу приличный кусище торта. С явным

удовлетворением.

– А как тебе вот такое, а?

Получается, не таким уж милым он оказался.

День седьмой