Осторожно! Я становлюсь человеком!

Я встал, отряхнулся, проверил, все ли части тела на месте, — оказалось, что все, слава Интернету! Потом посмотрел по сторонам, увидел отвисшую челюсть водителя, остановившегося на светофоре и не способного прийти в себя даже под разъярённое гудение нетерпеливо сигналящих автомобилей, стоявших за ним и не желающих повторно дожидаться красного сигнала светофора из-за какого-то «тормоза». Но водитель на их позывы не реагировал, находясь в кратковременном шоке: то ли от того, что стал свидетелем чуда, то ли от того, что всё это действо он не успел заснять на видео.

Наконец-то придя в себя, оторопелый свидетель чуда всё же услышал разрывные сигнальные вопли застоявшихся машин, посмотрел в зеркало заднего вида и, прочитав по губам разъяренных водителей крайне нелестные вербальные посылы в свой адрес, решил больше не искушать судьбу — вдавил педаль газа в пол и рванул. На светофоре, правда, горел уже красный свет… Но об этом любознательный водитель узнает немного позже, когда через неделю ему придёт уведомление о сумме штрафа и соответствующее видео, свидетельствующее о наглом нарушении ПДД.

Я посмотрел на стоящий рядом Range Rover — вблизи он уже мне не казался таким «мягким», каким виделся изначально сверху. Нащупав пальцами вмятину прямо на макушке своей головы, я начал пытаться выравнивать деформацию, сжимая голову ладонями и изменяя локации силового приложения: сначала — лоб и затолок, затем — виски, после висков — попеременно все диагонали. Бесполезно…

Пересекая парковку, я поковылял к главному входу «Ультра технологий». Именно поковылял — потому что, видимо, какой-то из суставов скелета, вопреки незапятнанному имиджу японского качества, таки не выдержал падения и выскочил из своего насиженного места. Но одно меня тогда всё же сильно порадовало — БОЛЕВУЮ рецепторную систему на тот момент я ещё так и не интегрировал.

Как позже показала практика, систему болевых ощущений нужно устанавливать вместе с приложением «русский мат», позволяющим расширить словарный запас до такого уровня, когда разрывающееся от боли сознание способно заменить сотню ортодоксальных литературных эпитетов одним матерным словом — очень ёмким и достаточно репрезентативным. А ведь даже самые элементарные интерференции матерных слов способны обеспечить полноценный лексический словарь, годный не только в условиях бытового общения, но и в среде делового взаимодействия. До сих пор не понимаю, как иностранцы обходятся без него?! Ведь умело подобранная последовательность русских матерных слов способна, подобно какой-нибудь мантре, нивелировать не только сильную физическую боль, но и крайне тяжелую душевную! «Ладно, нужно будет с этим дома разобраться», — с этой мыслью я вошёл в здание «Ультра технологий».

Турникет меня не пропускал, сигнализируя о том, что мой пропуск сегодня уже сработал на «вход», и повторное использование пропуска в данной ситуации не возможно. Глупый зашоренный робот! Я не стал объяснять ему, что случайно вышел через окно, в котором не было турникета, и поэтому не смог отметиться в системе. И уж тем более не стал долго спорить с этим искусственным интеллектом о целесообразности подобных ограничений вообще — я просто пролез под ним и пошёл в конференц-зал, где Эдуард Петрович наверняка уже вещал свои высокоидейные речи о важности профессионального самопожертвования и патриотизма за счёт неоплачиваемого послерабочего времени.

Но на часах было всего 18:13! «Да и не сильно-то опоздал, как оказывается», — констатировал я сам себе, стоя перед дверью конференц-зала и в очередной раз пытаясь безуспешно выровнять вмятину на голове. Я уловил в воздухе «запах опасности» — всё та же смесь армейского одеколона и нашатырного спирта, а за дверью послышались гул разговоров и отдельные командные реплики нашего фельдмаршала: «Почему так долго? Рассаживайтесь уже!», «Владимир, почему микрофон не работает?!»

Я открыл дверь и вошёл: моим глазам предстало набитое битком помещение и трибуна, возле которой гордо восстоял Эдуард Петрович в своём тёмно-зелёном деловом костюме… с чёрной бабочкой на фоне ярко красной рубашки. Да, понимаю, звучит не очень…, но поверьте — выглядит ещё хуже! Тут уж ничего не поделаешь — любит наш генеральный выделяться из толпы не только заумными терминами и пространными аллегориями, но и одеждой.

Под трибуной, запутавшись в проводах, лазил худой сутулый человек лет сорока…, а возможно, и двадцати — было не понятно. Такие люди, как этот, трудно поддаются возрастной идентификации, как, в принципе, и все специалисты, сросшиеся гипоталамусами со сферой IT-технологий. Скорее всего, это и был местный сисадмин, и, судя по всему, именно у него наш генеральный интересовался по поводу неработающего микрофона.