Осторожно, Врата закрываются

Жёлтыми нитками она украсила карманы школьного комбинезона, соврав отцу, что коротыш-меценат организовал для детей класс рукоделия. Сшикшонг тогда долго рассуждал о Справедливости и щедрости высшей расы. Розовые конфетки Дишелл растянула на десять дней, съедая по одной перед сном. Браслет с красным камнем до сих пор носила на левой лодыжке.

Она ненавидела этот браслет. Ненавидела камень, покачивающийся в такт шагам. Ненавидела цепочку, царапающую кожу. Ненавидела боль, которая скреблась в груди всякий раз, когда она ложилась спать и запускала ладонь под матрас. Ненавидела всё это, но не снимала браслет и каждый день проводила рукой под матрасом. Она должна была помнить. Она не могла забыть, какой выбор сделала мама, ради чего приняла недостойную смерть.

«Я открою тебе тайну, крошка Диш. Я самая счастливая донтка на свете, я нашла достойный Долг! Я жила достойно, дочка. А всё благодаря твоей улыбке. Она дороже всех соблазнов, дороже всех соблазнов… »

Дишелл изо всех сил улыбалась, глядя как маму покидает жизнь. Растягивала губы, сжимая холодную ладонь и шептала: «Я буду улыбаться, мамочка. Только не уходи. Я так боюсь, что ты не найдёшь меня в следующей жизни».

Прошло четыре года. Дишелл узнала, что рождаясь заново, донты не помнят прошлую жизнь. Узнала, что мамин Долг почти достиг предела. А ещё, оказалось, что за все соблазны приходится платить. И именно им с отцом предстояло расплачиваться за розовые конфетки, жёлтые нитки и браслет с красным камнем.

Она понимала, почему папа не хочет отпускать её в город: их Долг был слишком велик. Если Дишелл отправят на остров, отцу придётся в одиночку тянуть это бремя. Если он объявит ишру, Долг разделят на всю семью. Так или иначе, это снова отдалит его от долгожданной цели – достойной смерти, к которой папа так стремился.

Дишелл знала, что ей пора образумиться и поступить, как положено порядочной донтке: найти мужа и родить детей. Чем больше, тем лучше, ведь Долг разделится на всех. А если Сшикшонг проживет достаточно долго, чтобы увидеть внуков, они заберут часть его Долга. И тогда, возможно, отец первым в семье умрёт достойно. Дишелл не сомневалась, что если кто-то из донтов и заслуживает Справедливости, то это её папа.

Но она не могла отступиться сейчас, когда у Сопротивления в кои-то веки появился шанс достучаться до коротышей. Фитиль сказал, что добудет устройство. Осталось разузнать, где находятся Врата. Дишелл могла бы попросить Сопротивление выделить для землянки другого провожатого, вот только в их ряды затесался предатель. Что если они доверятся не тому донту?

Фитиль сообщил новости Художнику, и тот приказал доставить землянку к нему. Конечно, он мог бы ускорить встречу, собственнолично явившись в их поселение. Но риск был слишком велик. Если коротыши раскроют личность Художника, всему Сопротивлению придёт конец.

«Есть ещё один выход, – заметил Фитиль. – Уверен, язык у землян развязывается так же быстро, как у донтов». Но Дишелл чтила Справедливость и не готова была к крайним мерам, она и без того обрекала себя на недостойную смерть. Если отец объявит ишру, она станет шигярой, но в таком случае хотя бы оставался шанс в следующей жизни родиться донткой. А стоит перешагнуть черту, и она будет рождаться шигярой снова и снова, пока Справедливость не сочтёт искупление достойным.

Конечно, Дишелл не хотела уходить из семьи, а ещё больше не хотела передавать родным Долг. Но если она добьётся своего, коротыши пойдут на уступки. И тогда никто больше не будет платить чужой Долг: каждый донт будет искупать собственную вину, не страдая из-за ошибок предков.

Дишелл прошла к двери, остановилась на пороге и, закрыв глаза, представила родных: племянников, перебирающих друсу во дворе; тётушку, разливающую по тарелкам суп; двоюродных сестёр, работающих в поле; отца… Когда он объявит ишру, путь назад будет отрезан.

– Я найду вас в следующей жизни, – прошептала Дишелл. – Я постараюсь не забыть. Постараюсь вернуться.

Алиса сидела на земле, опершись спиной о стену дома, и слизывала с упаковки питательный батончик, превратившийся в кашу. Климат Донтока безоговорочно занял первое место в рейтинге самых отвратительных и неблагоприятных. Прогулка по лесу не прошла бесследно, Алиса поначалу не заметила, что обгорела, но сейчас плечи и лицо жгло при малейшем прикосновении. Голова раскалывалась. Она выпила уже две таблетки обезболивающего, но легче пока не стало.

«Кофе бы не помешал».

Алиса вдруг сообразила, что впервые вспомнила о любимом напитке с того самого момента, как прошла Вратами. «Отличный способ избавиться от зависимости», – проворчал внутренний голос.

Дишелл скрылась в доме минут двадцать назад, сказав, что ей надо подумать. Донтка оказалась в сложной ситуации, Алиса это понимала, но и не настаивала, чтобы именно Дишелл отвела её к Художнику: «Скажи к кому обратиться, и я уйду. Оставлю твою семью в покое». Но донтка упиралась, и Алиса решила подождать полчаса, а если Дишелл не вернётся, она сама отправится в поселение искать другого проводника.