Осторожно, Врата закрываются

Дишелл тоже заметила кошкшр.

– Откуда он здесь?

– Не знаю. Но если землянка выжила, с воздуха мы её точно отыщем!

Спустя минуту лодка уже мчалась к берегу. «Только бы этот коротыш не улетел, – молилась Дишелл, – только бы Алиса каким-то чудом уцелела!»

С того момента, как землянку затянула воронка, они кружили по озеру, вглядываясь в воду. Глаза слезились от напряжения и яркого солнца, а надежда таяла с каждым новым кругом.

Дишелл не сдавалась, хоть и понимала, что шансов почти нет. Что она скажет Художнику? Как объяснит, что все надежды Сопротивления пошли ко дну вместе с землянкой? «С Алисой, – поправлялась Дишелл. – Её звали Алиса. Зовут. И я должна её отыскать».

Она то и дело ловила себя на мысли, что почти ничего не знает про эту девушку. Есть ли у неё близкие? Будут ли её искать? Нужно ли сообщить о том, что произошло коротышу, который владеет их поселением?

А ещё она поглядывала на отца и понимала, что Сшикшонг сдался. Похоже, пролетевший мимо кошкшр не вселил в него надежду: взгляд папы по-прежнему был устремлён в одну точку, плечи осунулись, уши безвольно повисли. Дишелл знала, о чём он думает – боится, что Справедливость сочтет его виноватым.

Если так, то он будет рождаться шигярой снова и снова, пока не искупит вину. Дишелл могла бы попытаться его успокоить, сказать, что есть ещё шанс всё исправить. Если он выплатит Долг, то в следующей жизни родится искупленным, станет донтокчанином и не вспомнит о том, что случилось. Вот только Дишелл прекрасно понимала, что Долг ему не погасить. Можно круглыми сутками трудиться на заводе, но всей жизни не хватит, чтобы выплатить хотя бы половину. Слишком много перешло к ним по наследству.

Дишелл винила себя в том, что позволила отцу отправиться с ними. Нужно было действовать аккуратней, сбежать из дома так, чтобы он не заметил. Её неосторожность подставила его под удар. Это не он виновен в смерти землянки, вся ответственность лежала на Дишелл.

Едва они приблизились к берегу, она спрыгнула в воду и, не дожидаясь, пока папа пришвартует лодку, побежала, поскальзываясь на илистом дне. Она хорошо знала эти места. Сколько раз переплывала озеро и ждала поезд, следующий в донтокчанский город! Запрыгивала в него на ходу и репетировала нехитрый сценарий: добраться по поручням до локомотива, прижать к приборной панели шшрип и ввести комбинацию экстренного перехвата управления. Эту комбинацию сообщал Фитиль, она менялась несколько раз в сутки, но Фитиль никогда не ошибался. Дишелл не знала, откуда у него такие сведения, и не хотела знать. Каждый в Сопротивлении выполнял свою задачу, и Дишелл отлично справлялась со своей. Она научилась перехватывать управление поездом, замедляла ход, а на третьем повороте ждали остальные. Два месяца они проигрывали этот сценарий, планируя уничтожить запасы еды коротышей.

Репетиция обычно заканчивалась тем, что Дишелл снова запускала автопилот, доезжала до города и выбиралась из поезда до того, как начиналась разгрузка. А потом возвращалась домой, связывалась с командиром и отчитывалась о результатах. Фитиль говорил, что коротыши не догадаются изучить логи поезда и никогда не узнают о её поездках. А потому, отработав очередную смену на заводе, Дишелл снова возвращалась сюда.

И вот теперь она бежала по знакомой тропе, только на этот раз торопилась вовсе не из-за того, что опаздывала на поезд. Она боялась, что коротыш, непонятно почему оказавшийся в этих краях, снова поднимет кошкшр в воздух. Боялась, что Алиса захлебнулась, и им попросту некого будет спасать. Боялась, что Справедливость добавит эту историю к остальным её проступкам, и тогда в следующей жизни её ждёт судьба шигяры.

Она уже видела кошкшр у второго поворота, там, где изгибались скалы, обрамляющие пляж. Слышала знакомый шум – поезд был на подходе.

Дишелл остановилась, выдохнула и только собралась постучать, как стена кошкшра исчезла. А в следующий миг Дишелл застыла, ошарашено заглядывая в салон. Она ожидала чего угодно: учителя, привезшего детей-коротышей на экскурсию; семейную пару, решившую прогуляться; даже отряд полицейских её бы не удивил. Но в автомобиле коротышей сидели донты.

Точнее, это были донт и донтка.

– Фитиль… – выдохнула Дишелл.

Командир выбрался из кабины, довольно улыбаясь:

– Привет, Диш!

Последний раз они виделись три ночи назад, когда Дишелл отрабатывала очередную смену на заводе. И Фитиль находился там же. В обычной жизни его звали Гуру́ш: в два раза старше, обаятельный и невероятно умный, с вечной цветастой повязкой на голове и шрамом от подбородка по всей шее.

– Что ты тут делаешь? – Дишелл невольно отступила, сердце бешено застучало.

– Планы изменились, Диш. Художник торопится, хочет поговорить с вами как можно быстрее.

– С нами?

Дишелл сглотнула. Раньше речь шла только о землянке, а теперь Художник хочет встретиться с ней? Неужели тот, чью личность знают лишь самые приближенные донты, хочет поговорить с девчонкой, не так давно примкнувшей к Сопротивлению?

Стоп! Она спохватилась, понимая, что не об этом сейчас надо думать.