Осторожно: злая инквизиция!

Нарычав на Макса, который предложил мне помощь, я тщательно разделила ягоды пополам в две тарелки. Получилось ровно. Критически изучив получившийся натюрморт, я отобрала несколько ягод у Макса и переложила себе: нечего! Он в мой город такую гадость притащил, заслужил!

После этого тщательно прополоскала свой килограмм и ушла в спальню. Дверь, демонстративно хлопнувшая и не открывшаяся, недвусмысленно намекнула: не влезай, убьет!

Нужно было залезть в сеть проверить почту, обработать заказы, просмотреть отзывы и комментарии и облизать клиентов и случайных мимопроходилов…

Я сидела в постели и ничего не делала. На ногах у меня стоял поднос, а на нем — две миски. Полная, с клубникой, и пустая, для ягодных хвостиков.

Ксюня… Ксюня!

А я, может, и не против!

Вот только… вот только уедет кое-кто в свои столицы.

А катись оно все покатом! Пробьемся.

Я медленно растирала по небу очередную ягоду и смотрела в окно, где вовсю неистовствовало утро.

Медитативное занятие.

Когда минут через двадцать Макс нарушил мое одиночество осторожным стуком, я свирепо рявкнула:

— Что надо?!

Вместо ответа он приоткрыл дверь и, не входя, бросил в меня мороженым.

Дверь снова закрылась. Холодный, в капельках конденсата брикет эскимо на палочке остался лежать на постели рядом со мной.

Так как вставать за ложкой и тарелкой было откровенно лень, пришлось использовать то, что есть. Вытряхнув плодоножки на поднос, я протерла освободившуюся миску и переложила в нее мороженое. За ложечку сойдет палочка от эскимо.

Кажется, жизнь налаживается. Потому что, макая клубничину в мороженое, смотреть в окно куда приятнее.

Чуть позже, когда мороженое и хандра закончились, а клубника еще нет, я приняла героическое решение выползти к людям.

Людь на кухне творил какое-то колдунство: булькали на плите кастрюлька и сотейник, в раковине в дуршлаге стекали вымытые овощи, а на обеденном столе скромно приткнулся в углу инквизиторский ноутбук — здоровая серебристая зверюга.

Сам великий колдун с сосредоточенным видом пробовал варево из кастрюльки на соль, перец и лавровый лист — по крайней мере, эти специи выстроились ровным рядком, как на парад, у него под рукой.

Сгрузив поднос на разделочный стол и трепетно прижав к боку миску с недоеденной клубникой, я последовательно сунула нос везде: в огурцы и редис в мойке, картофель на плите…

— Окрошка, что ли?

— Угу.

— Это ты зря, — с бывалым видом предрекла я. — Мы из-за рецепта передеремся!

— Я тебе уступлю, — ухмыльнулся Макс.

— Нет уж, дорогой, я уже настроилась!

И, на пару оборжав бородатый анекдот, мы вполне мирно поделили работу: Максу достался редис, а я, бдительно отодвинув подальше от инквизитора клубнику, крошила огурцы.

— Я написал в Орден. Отправил подробный отчет и запросил помощь. Пока нет ясности, связаны события на кладбище с нашими убийствами или нет, веду дело я, а там видно будет. Но обещали прислать специалистов в качестве подкрепления.

— А там, глядишь, ты раскроешь дело, и выйдет прекрасная экономия ресурсов, — ехидно поддакнула я.

— Этот расклад близок к идеальному, — благосклонно согласился Соколов.

А я только в этот момент заметила, что он режет отварную грудинку. Грудинку! На окрошку!

— Фу, Макс! Окрошка должна быть только с колбасой!

Короткая битва — но подлый инквизиторишка как будто весь покрылся локтями, бедрами и спиной, и все это вместе не подпускало меня к возмутительному продукту.

— Макс, я серьезно! Макс, отдай! Макс, ты обещал мне уступить!

Бесполезно.

А, нет, полезно!

На последних словах Макс хохотнул:

— А ты обещала драку, дорогая!

И нырнул в холодильник, чтобы вернуться к столу с варенкой.

— Ты с ума сошел?! А грудинка? Не пропадать же добру! — отобрав и вернув колбасу на полку, я сделала вид, что не замечаю, как он смеется надо мной одним взглядом. — Режь давай! Что про кладбище думаешь?

— Думаю, что меток многовато, процесс там был явно поставлен на поток — раз. Почистили его совсем недавно, и подозреваю, что это напрямую связано с моим приездом, и если я прав, то это было сделано очень оперативно — два. Ну и то, что рассказал твой Илья. Если его жена не ошиблась, то крапивинские практики почему-то обходят стороной это кладбище — три. И это пока все. Ну и теперь точно ясно, что Картовская входит в серию, и значит, нужно искать еще один труп, с высокой долей вероятности он случился в конце апреля — начале мая… Если его не нашел док, когда собирал сведения, значит что?

— Значит, он выбивается из ряда, — предположила я. — Как было с Наташкой: ножевое ранение было не одно, а три — и все, в поле зрения Левковского не попала.

— Ну, у Картовской и другие отличия были, но в целом ты права. Хотя есть и другие варианты: например, тело еще не нашли. Или в апреле-мае он убил где-то в другом месте. Слушай, ну что ты так крупно режешь?!

— Нормально я режу! — я отпихнула Макса, зажала смешанный пучок из зеленого лука, укропа и петрушки поудобнее и продолжила работать так, как мне нравится. — Но вообще-то, морг у нас один на все окрестные районы…

Соколов кинул: