Осторожно: злая инквизиция!

Я стояла, упершись лбом и ладонями в прохладное витринное стекло, и только тихонько постанывала, когда Макс особенно чувствительно сжимал соски, или прикусывал кожу на плече, или вдавливал свои бедра в мою задницу, дразнясь и распаляя меня еще больше.

Мне хотелось повернуться, сгрести инквизитора руками и ногами и просто насадиться уже на твердый, давно готовый к этому член, но я откуда-то знала, что в этой игре вся инициатива сейчас должна принадлежать Максу. И я принимала правила этой игры.

Витрина магазина была завешана всякими ловцами снов и прочей оккультной мишурой для привлечения внимания, и вряд ли беглый взгляд мог уловить, что происходит внутри, но если кто-то присмотрится, то обязательно увидит…

Это понимание на удивление совершенно не смущало, только добавляло остроты ощущениям.

Вжикнула молния, и юбка стекла к моим ногам. Трусы задержались: кажется, Макс позволил себе полюбоваться черным кружевом на светлой коже…

В подтверждение моих мыслей чуткие пальцы обрисовали кружевной узор, пуская волны мурашек по позвоночнику, но потом все же подхватили край ткани и стянули вниз и ее — на мне оставались только туфли, тогда как инквизитор был полностью одет.

Я представила, как это смотрится со стороны, и едва не словила оргазм только от этого.

Ну же, давай!

Я снова качнула бедрами, пытаясь прижаться теснее, и снова словила шлепок-наказание. И почти мгновенно Макс скользнул пальцами во влажные складки, заставив меня всхлипнуть и выгнуться еще сильнее.

Острые соски прижались к ледяному стеклу. Тянущая жажда внутри становилась просто невыносимой, и я, забывшись, прочти прохныкала:

— Ма-а-акс, пожалуйста…

Молния. Фольга. Глубокий толчок — сразу и до почти болезненного упора.

Да-а-а-а…

Еще. И еще…

Я сорвалась в оргазм неожиданно для самой себя. Так быстро, что он ослепил и дезориентировал, и я только и успела, что вцепиться зубами в костяшки пальцев, чтобы не заорать на всю округу. И Макс застыл, позволяя мне — и себе — словить всю полноту ощущений, когда внутренние мышцы сжимаются вокруг напряженного органа.

А потом я почувствовала, как он выскользнул из меня…

Я изумленно обернулась: разве ты успел?..

И инквизитор, все еще одетый, шагнул вперед, впечатывая меня в стекло спиной, впиваясь в губы требовательным поцелуем. Он ухватил мою ногу, сдавив, возможно, даже до синяков, закинул себе на бедро и снова вошел.

Он вколачивался в меня, не прекращая целовать, и я задыхалась, цеплялась за жесткие плечи, и напряженные соски терлись о ткань пиджака и рубашки, и ощущений снова стало так много, и они наслаивались друг на друга и закручивались, и нарастали…

Еще немножко, боже, пожалуйста, еще совсем чуть-чуть.

Макс выпустил мои губы и хрипло, почти болезненно застонал, ускоряя темп и понимание того, что мы с ним идем по одной тонкой грани и он держится, балансирует, чтобы позволить мне ухватить еще кусочек удовольствия… понимание этого окончательно снесло крышу.

Я запрокинула голову, вцепившись, как и мечталось, в инквизитора всеми конечностями, и чернота за зажмуренными глазами взорвалась фейерверком красок.

Мать моя ведьма, прости мне крамольную мысль!

Есть! Есть польза от инквизиции!..

Глава 11 Максим

 Было ошибкой привлекать Свердлову к расследованию.

Сидел себе человек в темном углу, никого не трогал, а кого трогал — того в меру и по разумной цене.

Я легонько поцеловал ведьму в моих руках в макушку.

Так нет же, явилась инквизиция вся в белом, выпнула мизантропа на свет божий, нарушила баланс, гармонию и внутреннее равновесие.

Если Свердлова знала о своей склонности эмоционально вовлекаться в чужие проблемы — то понятно, почему выбрала подобную стратегию взаимодействия с социумом. В целом это, пожалуй, можно было считать сплавом благоразумия, экономии ресурса и инстинкта самосохранения.

Вдохнув запах притихшей ведьмы, я вздохнул: Ксюша-Ксюша!

Кто ж знал, что ты такая!.. Предупреждать же надо.

И больше беспокоила меня в связи со всем этим мысль о том, что, если после моего вмешательства Свердлова начнет неконтролируемо спасать мир, рано или поздно эту проблему будет решать инквизиция. Причем не исключено, что меня и отправят.

— У тебя какие-то планы на сегодня еще есть? — томно потянулась Ксения, ничуть не стесняясь наготы, витрины и камеры внутреннего видеонаблюдения.

— Не-а, — я выпустил четвертый размер и его хозяйку на свободу и принялся приводить себя в порядок.

— Тогда я сейчас закажу доставку чего-нибудь съедобного на дом, и поедем. Как раз пока доберемся — ужин приедет… — мечтательно рассуждала она, одеваясь.

— За руль не пущу!

— Как зна-а-аешь, — сытая кошка лениво мазнула меня бедром. — Значит, завтра выезжаем на двух машинах!

Не ухмыляться, не ухмыляться! Застегивать ремень — и не ухмыляться!

— Ксюша, я не буду платить за тебя штраф. Это вопрос принципа, — и удерживать морду кирпичом, отдавая Свердловой победу.

И ключи.

После секса думается особенно хорошо, и, пока ведьма, сменившая агрессивную манеру вождения на вальяжную, везла нас домой, я подбивал промежуточные итоги и систематизировал имеющуюся информацию.