Остоженка, Пречистенка, Остров и их окрестности

Удивительно то, что Иофан сумел пережить лихие сталинские годы репрессий 1930-х гг. и не только не пострадал, но и сохранил расположение властей, хотя с точки зрения советской морали у него в семье было весьма неблагополучно. Еще до революции итальянский герцог Фабриций ди Сассо-Руффо женился на княжне Наталье Александровне Мещерской, их дочь Ольга вышла замуж за полковника Огарева, внучатого племянника поэта Н.П. Огарева, но совместная жизнь не сложилась. Ольга из Парижа, где они жили, уезжает в Рим и там встречает молодого преуспевающего архитектора Бориса Иофана, который становится ее мужем. Вся семья Иофана с детьми от первого брака переезжает в Советскую Россию, и, несмотря на то что в роду жены были итальянский герцог, княжна Мещерская и графиня Строганова, мужем одной ее сестры был барон Петр Врангель, а вторая жила в Лондоне, да еще была замужем за великим князем Андреем Романовым, – такое предосудительное родство не помешало Иофану обосноваться в СССР, сразу же получить несколько заказов, пережить сталинский террор и состоять много лет в передовых рядах советских архитекторов.

Ему принадлежат такие основополагающие произведения сталинской архитектуры, как павильоны на выставках в Париже и Нью-Йорке. Только после войны, когда идея возведения в центре Москвы Дворца Советов была похоронена, Иофан уже был почти не у дел, и даже созданный им проект высотного здания Московского университета у него отняли и отдали Рудневу, воспользовавшемуся идеями Иофана… Скончался он в 1976 г. в построенном им санатории «Барвиха».

Поручение работы над престижным проектом Дома Правительства Иофану вызвало возмущенную статью в журнале «Строительство Москвы» под названием «Как не надо строить»: «Стоимость здания, его объем, расположение в одном из красивейших мест Москвы, казалось бы, требовали совершенно необходимым какое-то предварительное тщательное и всестороннее обсуждение всех вопросов, связанных с его постройкой… В рассматриваемом случае проект был изготовлен без открытого конкурса, путем келейным, путем недопустимым. Обсуждался ли в широких кругах уже изготовленный проект? К сожалению, нет. Опубликован ли был хотя бы где-нибудь проект? Нет. Редакция журнала хотела было получить его для печати, но и это не удалось. Где-то, как-то и кем-то был изготовлен и принят к осуществлению четырнадцатимиллионный проект, который советская общественность совершенно не знает». Позже в том же журнале была опубликована статья Б.М. Иофана о технической стороне строительства, где в конце сообщалось, что проект разработан «по поручению правительственной комиссии архитекторами Б.М. и Д.М. Иофан и был ею же утвержден», после чего «советская общественность» уже не выражала возмущения и не задавала неудобных вопросов.

По плану должны были все построить за три года – с 1928 по 1930 г. В марте 1928 г. подготовили более 3,5 тысячи свай, начали их забивку до скального основания и закладку на них железобетонных подушек фундамента. При строительстве подвалов использовался кирпич от снесенного Винно-соляного двора. Планы и сроки неоднократно менялись, дело затягивалось, тогда затребовали технику с Волховстроя, но строители не успевали, и пришлось замораживать другие московские стройки и переводить оттуда сотни квалифицированных рабочих. К февралю 1930 г. возвели шесть этажей по набережной, вдоль улицы поднимался 7-й этаж, в апреле – мае 1931 г. уже въезжали первые жители, но работы еще продолжались до 1933 г. Стоимость строительства постоянно росла: началась с 6,5 миллиона, выросла до 14 миллионов, потом достигла 24 миллионов и, наконец, составила почти 30 миллионов рублей.

На площади 3,4 га вокруг трех внутренних дворов возвели комплекс зданий, протянувшихся по улице Серафимовича более чем на 300 м, высотой 8—11 этажей, в сухих, жестких формах, подчеркнутых мрачным темно-серым цветом отделки (предполагалась светлая желтоватая штукатурка, но из-за соседства с дымящими трубами электростанции остановились на серой). Частью жилого комплекса был клуб, вход в который отмечен гигантским портиком со стороны Москвы-реки; зал его покрыли железобетонной оболочкой диаметром 32 м, видной со стороны двора. Клуб получил сначала имя главы правительства А.И. Рыкова, но того вскоре арестовали, и клуб стал имени Калинина, потом там обосновался детский театр, потом опять клуб, но уже Совета министров, а сейчас Театр эстрады.

В жилом комплексе насчитывалось 505 квартир, там же были столовая, спортзал, продовольственный и промтоварный магазины, сберкасса, почта, телеграф, поликлиника, детский сад, парикмахерская, прачечная – в общем, все, что нужно для комфортной жизни, не выходя из дома. В море разваливающихся домов, грязи, бедноты, неописуемой тесноты этот дом возвышался как роскошный круизный лайнер среди полузатопленных лодок.