Остракизм в Афинах

Небезынтересным и плодотворным представляется сопоставление афинской экклесии с такими уцелевшими до наших дней осколками прямой демократии, какими являются сохранившиеся в некоторых отдаленных швейцарских кантонах и по-прежнему имеющие властные полномочия народные собрания (Landgemeinde). Это сопоставление было проделано М.Хансеном, наблюдавшим швейцарские народные собрания в действии[832]. Хансен заметил, что в этих органах прямой демократии не заметно действия каких-то стабильных, долговременно существующих группировок. Если такие группировки и складываются, то они, как правило, имеют ситуативный характер и направлены на поддержку какой-то вполне конкретной меры. При этом граждане никак не связаны в своем волеизъявлении связью с той или иной группировкой. Если они по какому-то вопросу отдали голос за ее предложение, то это не означает, что и при дальнейших голосованиях они будут солидарны именно с этой группировкой. В ходе принятия решений жители кантонов исходят из собственного понимания того, что полезно для общины, а не из чьего-то чужого навязанного им мнения. Насколько можно судить, нечто весьма схожее имело место и на заседаниях афинской экклесии, где все вопросы решались путем прямого и в подавляющем большинстве случаев открытого голосования. Средний гражданин голосовал за то или иное мнение, сознательно оценивая его, а не потому, что он был так или иначе политически ангажирован. Мы отнюдь не отрицаем наличия в политической жизни разного рода манипуляций (хотя, может быть, их было и меньше, чем обычно считают). Но совершались эти манипуляции в кругу элиты, в среде граждан, профессионально посвятивших себя занятиям политикой. Рядового гражданства они касались постольку, поскольку влекли за собой пропагандистские акции.

Наконец, каковы были главные задачи политических группировок в классических Афинах? Судя по замечанию Фукидида (VIII. 54.4), говорящего о гетериях (синомосиях, как он их называет) конца V в. до н. э., в период мирной политической борьбы главными функциями этих объединений были взаимопомощь на выборах и взаимная защита членов в судебных процессах (έπι δίκαις και άρχαΐς). Предвыборная борьба стоит на первом месте также и в деятельности любой современной политической партии. А вот в судебной практике ныне, естественно, никакое партийное вмешательство отнюдь не приветствуется. Отметим еще, что афинские группировки сохраняли еще и некоторые весьма архаичные функции, которые в нашем современном понимании не имеют отношения к политике. Так, сравнительно недавно О. Меррей справедливо сконцентрировал внимание на ранее остававшемся несколько в тени, но тем не менее очень важном аспекте деятельности гетерий — на организации и проведении симпосиев, которые в рассматриваемую эпоху были не только одним из способов аристократического проведения досуга, но и имели еще в значительной степени политическую окраску[833].

В кризисной обстановке гетерии могли прибегать к действиям более радикального характера, прямо влияя на ход событий. Они сыграли, в частности, ведущую роль в период олигархических переворотов Четырехсот (411 г. до н. э.) и Тридцати (404 г. до н. э.). На практике усиление их роли выражалось в следующем. Во-первых, происходила резкая интенсификация их деятельности. Во-вторых, гетерии объединялись, дабы создать весомый политический альянс. Так, в 411 г. до н. э. Писандр «обошел» гетерии, убедив их объединиться (Thuc. VIII. 54.4); в 404 г. до н. э. объединяющей силой послужила созданная гетериями коллегия эфоров, добившаяся примирения ради «общего дела» даже враждующих между собой группировок (гетерии Крития и гетерии Фидона, см. Lys. XII. 54–55). В-третьих, осуществлялся переход к «неконституционным» методам, порой — к прямому насилию (ср. Thuc. III. 82.8). В частности, незадолго до переворота Четырехсот был убит демагог Андрокл и ряд других лиц (Thuc. VIII. 65). Цель всех этих действий очевидна — прямо взять власть в свои руки.