ОстротА. Записки русского бойца из ада

В целом же человек никогда до конца не понимает, что происходит вокруг него. Тот, кто находится на передовой, не понимает вообще ничего. Около месяца назад мы спорили с сослуживцами о том, находится ли Авдеевка в котле или нет. Судя по тому, что я читал, нет, в то время как мне доказывали, что этот украинский форпост уже окружен. На тот момент, когда я пишу эти строки, «знаменитый авдеевский котел» уже потихоньку становится мемом — кольцо вокруг населенного пункта не замкнуто до сих пор.

Слухи, обрывки достоверной информации и дезы, надежды — все это смешивается в голове у рандомного солдата настолько, что узнавать у него про обстановку на фронте — это последнее, чем стоит заниматься. Люди, которые непосредственно стоят на подступах к Авдеевке, понятия не имеют, окружена она или нет.

Когда меня просят писать, «как там продвигается свинорез», я могу сказать лишь, что любой человек с доступом к интернету знает об этом больше, чем я. Который просто сидел четверо суток в окопе с плохой связью, слушая работу артиллерии и периодические стрелковые столкновения на позициях неподалеку. Когда друзья мне пишут и интересуются, как дела, что я могу им ответить? В общем-то, ничего. Вчера было громко. Вчера было тихо. Кто-то ранен, кто-то умер, кто-то воюет дальше. Кто-то хочет верить в одно, кто-то в другое, и картина мира у этих людей будет совершенно разная. Все равно узнать и понять, что происходит вокруг них, они не смогут, однако свое мнение составить все равно нужно.

Отсюда вырастает эдакий «синдром очевидца». Вы думаете, что все знаете, окружающие думают, что вы все знаете, «вы же там были», а в итоге распространяются бред и домыслы. Но только кто поймет, что это бред и домыслы? Кто сможет вас переубедить? Никто, пожалуй. Потом еще будут сломаны тысячи копий, рассказаны миллионы «правд», но ни одна из них не будет близка к объективной реальности. Ну и черт с ними со всеми.

Война, мир, ненависть

Санкт-Петербург встречал меня мажорной торжественной нотой. Город был украшен к 350-летию Петра I, залит солнцем, жив и радостен. По Невскому куда-то спешили толпы пестро одетых людей, между которыми затесались мы с другом, — я в камуфляже и с рюкзаком за спиной, а он в восьмиклинке и светлом тренче.

Я совсем не был удивлен тому, что увидел после окопов, Авдеевки и Донецка. Окружающая меня реальность не казалась иллюзией, которая вот-вот пропадет, все было именно так, как должно быть. Улыбчивые прохожие, солнце, автобус, который распахнул двери перед нами и повез в сторону Коломны… Все было хорошо, но разговор почему-то не клеился.

Когда добрались до конечной точки маршрута, то стало понятно почему. Меня лихорадило и морозило, несмотря на очень погожий и даже жаркий по меркам Санкт-Петербурга день, а градусник уверенно маяковал о повышенной температуре. Паршивое начало отпуска, однако оно не помешало отдыху — я отлеживался в центре города, смотрел глупые сериалы, готовил по любимым мной рецептам и пил хорошее вино. То, что фронт был где-то бесконечно далеко, а из окна доносился только привычный шум города, не разбавляемый канонадой и грохотом прилетов, однозначно врачевало мою голову и восстанавливало запас сил.

Уверенно могу сказать, что наслаждался происходящим вокруг, когда один из моих петербургских друзей озадачил меня интересным вопросом. Как я отношусь к тому, что где-то идет война, а большая часть людей живет обычной праздной жизнью? Кто-то умирает, а кто-то кутит, где-то смерть и боль, а где-то радость и смех.

В голове сразу всплывает видео, где кадры военной хроники, перемешанные с роликами из люксовой светской жизни довоенной Москвы были наложены на «долгую счастливую жизнь». Сначала кривляющаяся Собчак, потом — колонны с украинскими военнопленными и залпами орудий. Намек был на то, что «долгая счастливая жизнь» новиопских элит подошла к концу, а на смену им пришла Россия настоящая — суровая, пропахшая порохом и беспощадная к своим врагам. А потом выясняется, что гламурная и пафосная Москва для стороннего наблюдателя не изменилась, а жизнь в Санкт-Петербурге идет своим чередом. Что чувствовать после этого солдату, испытавшему прикосновения войны и мира за несколько суток? Ненависть? Нет, во мне ее не было. Но я могу в подробностях рассказать, что переживает человек, испытывающий контраст во всей его полноте. Настолько сильно, насколько это возможно.

Однажды, несколько месяцев назад, я почувствовал себя наркоторговцем. С одной стороны, я сломал жизнь человеку, а с другой — он же сам этого хотел. Если совсем коротко, то я помог перейти границу ДНР восемнадцатилетнему парню, который ехал со мной в одном вагоне поезда Санкт-Петербург — Ростов — без связей, без контактов, просто наудачу. В свое оправдание скажу, что это был один из самых интеллектуально зрелых молодых людей, что мне встречались, поэтому я не стал его отговаривать, а просто взял с собой.