Остров

Дженнис отлично понимал, насколько они опасны. Как профессионал он видел, что операция подготовлена очень тщательно. Об этом свидетельствовал хотя бы тот факт, что террористы предусмотрели даже постановку искусственных помех. Но главное, Дженнис понимал, что эти двое психологически готовы к смерти. А люди

Дженниса служат за деньги. Они, конечно, профи, но. Дженнис подумал: если бы был вертолет, я бы без проблем эвакуировал Старика на авианосец. Но вертолета не было – дуреха Рита отправила его в Икалуит, чтобы привезти клетку с вороном для педрилы Стенли.

Майкл Дженнис оставил в коридоре у апартаментов Старика резерв из трех человек, остальных направил в зимний сад.

Дельфин навел ствол ружья на дверь, выстрелил. От удара свинцового кулака замок вылетел, створки распахнулись, и отворились двери в «рай», то есть в зимний сад. Усилиями ландшафтного дизайнера он выглядел запущенным, заросшим, диким. Среди кустарников, папоротников и карликовых деревьев петляли дорожки, лежали камни, внезапно открывались лужайки. Потолок был расписан под небосвод. А посредине «рая» с искусственного утеса в пруд стекал водопад… Здесь было очень красиво, но сейчас все эти красоты нимало не волновали двух «крыс».

Иван и Дельфин почти синхронно ворвались внутрь, совершили рывок один налево, другой направо и залегли. На десять секунд позже с противоположного конца в «рай» вошли восемь секьюрити.

«Сикорский» – железная птица – шел над морем к платформе. До «Голиафа» осталось двенадцать минут лету.

Стенли спросил у вернувшегося Апфеля:

– Что сказала мочалка? Апфель ответил:

– Мисс Рита сказала, что у мистера S.D. разболелась голова. Кроме того, он устал и решил прилечь.

Стенли оживился: устал – значит, не придется ублажать старого мудака и слушать его стоны: о, мой мальчик!.. Стенли встал, сказал:

– Ну что ж, господа, я тоже, пожалуй, вас покину. Искупаюсь. Ни разу еще не купался при таком сиянии – шикарная декорация!

Они лежали на живой зеленой траве, над головой висели ветви деревьев. На секунду показалось, что мир гулких железных коридоров, лестниц, галерей остался позади… что и не было его. Что это всего лишь воспоминание о компьютерной игре. Но – шаман! Шаман ударил в свой бубен, и все встало на место. Иван показал жестом: очень опасно!.. Николай понял, кивнул.

Листья на ветвях слегка дрожали, шевелились папоротники.

Восемь секьюрити вошли в зимний сад. Разбившись на двойки, двинулись вперед. Все секретарши имели хорошую спецподготовку, все были в отличной форме – ежедневно посещали тренажерный зал, как минимум дважды в неделю стреляли в тире. А еще они имели четырехкратное численное превосходство.

* * *

Они были в бронежилетах, вооружены «страйкера-ми».[16] В ближнем бою «страйкер» – страшная штука.

Зимний сад был не так уж и велик – сорок на пятьдесят два метра. Но здесь, среди кустов и камней, было где поиграть в пейнтбол. В пейнтбол по-взрослому.

Разбившись на двойки, восемь секьюрити двинулись навстречу судьбе.

В накинутой на плечи шубе, с бутылкой шампанского в руке, Стенли вошел в «стакан» подъемника, закрыл дверцу и нажал кнопку. Под углом около сорока пяти градусов «стакан» быстро поехал вперед и вверх – туда, где на конце стальной руки подъемного крана висел над морем аквариум. Он уже наполнялся водой. Несколько месяцев назад Стенли сказал Старику, что обыкновенный бассейн – это банально. Он, Стенли, мечтает о бассейне прозрачном, парящем в потоке ледяного ветра между океаном и небом. Внизу – волны и льдины, наверху – звезды. А посреди, в купели с теплой водой и музыкой Баха – Я!.. Старик внимательно выслушал. А через пару месяцев на «Голиаф» доставили аквариум. Его вынесли за борт на одном из дерриков, подали магистраль с теплой водой, устроили подъемник. Стенли был в восторге. Глядя на него, мистер S.D. тоже был счастлив.

Ежедневно и еженощно Стенли плескался в «аквариуме». Иногда он проводил не один час в этой купели. Он кувыркался в воде как рыба. Сквозь прозрачное дно он мог наблюдать бег волн. Лежа на спине, он видел звезды. И музыка, музыка звучала над ним и в нем. Старик просил: мальчик мой, не нужно пользоваться аквариумом, когда на «Голиафе» посторонние. Ты же компрометируешь меня… Стенли отвечал: а зачем на «Голиафе» посторонние? Гони их прочь.

Старик ничего не мог с ним, вернее – с собой, поделать. Как же он ненавидел себя (или его?) за это. Мистер S.D. мучился, не мог понять, как же так получилось, что этот мальчишка – в сущности, дрянь, мразь, подонок – сумел получить такую власть над ним, но – факт: этот двадцатилетний негодяй завладел великим S.D. и запросто мог вить из него веревки.