Второй — с половиной черепа. Вместо нее — пластина. И глаза нет. Стеклянный, словно наугад, в пластину вмонтирован. Зеркальце у него, чтобы все видеть, в него смотреть, отражающее.
Третий — с лицом, кем-то поеденным. Нос его как кусок сырого мяса.
Четвертая — женщина. Старая. Ссутулилась. Платком повязана голова. Он — держит челюсть. Развязывается — и челюсть нижняя отваливается, падая старухе на грудь. Она не спеша завязывает и сутулится еще больше, склоняет голову, пытается опереть о грудь подбородок. Это получается, и она придвигает к себе бумагу и авторучку. Пишет. Иногда, для старухи неожиданно, из пальцев ее выпускаются когти и рвут бумагу, и царапают стол. Она меняет лист и поглаживает свои руки, будто баюкает. Когти убираются.
Ропот прекращается, когда со своего места подымается моряк, а производит он это так: под потолком, вместо люстры, на крюк подвешен блок и трос через него, один конец которого крепится за петлю на кителе офицера, второй — в руке моряка. Так он сам себя подымает, перебирая дрожащими руками трос.
Объявив о начале разбирательства, председательствующий пытается изобразить обеими руками жест гостеприимства, как бы приглашая всех на суд совести и чести. Это бы получилось, но, выпустив трос, офицер тотчас приземляется на стул, а волной от соприкосновения его ягодиц с плоскостью сиденья верхняя челюсть заскакивает за нижнюю так, что он вымолвить ничего не в состоянии, и возится с протезами до вынесения приговора, когда вдруг, словно второе дыхание, точно бесы в него вселились, — председательствующий расцепляет челюсти и на том же порыве выдергивает себя со стула с чрезмерной силой, отчего повисает над столом, точно паук на леске паутины, и даже оброняет с ноги форменный ботинок.
На суде говорят много. Зачитывают всевозможные заявления, справки, акты, характеристики, ходатайства, письма. Заключение. Выступают. Одна из неизвестных Осталовым старух восстает со стула (пока силы не покидают ее) и начинает речь: «Мы с Варварой Ивановной». Ее прерывают: «Варварой Акимовной». Она то же: «Мы с Варварой Ивановной». Ей: «С Варварой Акимовной». Она то же: «Мы с Варварой Ивановной». Из зала: «Она — глухая». «Мы с Варварой Ивановной... в блокаду... В тяжелейших условиях... На петропольских крышах... Зажигалки... Бомбы...» Заплакала. «Так это они с Лоськовой», — догадывается кто-то. «Обо мне», — подает голос Лоськова, отрывая от груди подбородок. Платок развязывается. «Вы по существу — о Геделунд», — председательствующий, изобразив руками рупор. «Мы с Варварой Ивановной...»
Товарищеский суд при жилищной конторе № 8 в составе председательствующего Соколова Ивана Ивановича и членов Сталинистова И. И. и Юбочкина И. И. при секретаре Лоськовой Варваре Ивановне, рассмотрев в открытом судебном заседании дело по жалобе гр-ки Геделунд Варвары Акимовны, проживающей на Б. о., по 9-й Кривой, д. 5, кв. 3, на братьев Осталовых Сергея Ефремовича и Вадима Ефремовича, проживающих там же, установил:
1. Из рассмотренных т/судом документов ясно, что в кв. З д. 5 уже давно возникли конфликты между семьей Геделунд и родственной семьей Осталовых на базе материальных наследственных расчетов, и за последние годы на этой почве создались враждебно-неприятные отношения между Геделунд В. А. и Осталовой А. П. Хуже всего то, что враждебный раздор этот отразился на жизни подрастающих молодых людей, сыновьях Осталовой А. П., Сергея и Вадима Осталовых, которые были втянуты в семейную распрю и допустили грубые выходки по отношению к Геделунд В. А. Суду ясно также, что жалобщица В. А. Геделунд не сумела утвердить свой авторитет в глазах подростков и вызвала неуважение с их стороны. Гр-ка Осталова А. П. не сумела своевременно воспитать в них уважение к старшим.
На основании установленного т/суд решает:
1) Сергею и Вадиму Осталовым объявить общественное порицание.
2) Геделунд В. А. объявить общественное порицание.
3) Гр-ке Осталовой А. П. объявить общественное порицание.
4) Просить райисполком Безж. р-на об ускорении расселения этих семей до подхода очереди.
Председательствующий:
Члены. суда:
Верно: Председатель т/суда при ЖЭК-8
Прошу ускорить решение Товарищеского суда о расселении жильцов квартиры, в которой я живу.