Остров

Данные ЭЭГ свидетельствуют о значительных изменениях биологической активности мозга, которые могут быть следствием повреждения срединных структур мозга и нарушения микродинамического равновесия. Больному необходимо лечение: Димедроли 0,05 на ночь, покой, постельный режим, Натрия бромати 6.0—12.0:180 по ст. ложке 3 раза в день.

Изменения ЭЭГ можно рассматривать как следствие травмы.

XVII

Смешно и трагично положение человека, по силе обстоятельств попавшего в психиатрическую больницу. Так думал и я, когда меня помыли, обрядили в пижаму и повели через двор в дом с решетками на окнах. Первое, что бросилось мне в глаза, это были лица, что выглядывали из-за этих решеток. Они мне что-то кричали, о чем-то спрашивали, но я старался не поднимать головы, хотя картина захватывала: широкий четырехэтажный дом красного кирпича и масса коротко стриженных голов за белыми решетками.

Но вот санитарка, шедшая со мной, открыла первую, вторую дверь при входе, третью и четвертую, с табличкой «3 отделение», на третьем этаже, и я очутился в помещении, пробыть в котором мне суждено неизвестно сколько. Тогда ведь был апрель — лужи, а я оказался обреченным сидеть тут, взаперти, в неволе... Но начну по порядку. Когда меня доставили на отделение, то ко мне подбежали два медбрата и две медсестры и начали меня расспрашивать о «целях прибытия» и т. д. После долгих расспросов меня сопроводили в палату, где находилось около двадцати человек, и указали на свободную постель, предлагая ее занять. Надо сказать, что вежливую форму обращения приходится здесь слышать далеко не от всех, да и то очень редко.

Опишу внутренность отделения. Сразу около входа по правую руку — комната, куда нас впускают после завтрака и держат до обеда, затем выпускают после полдника на прогулку, опять запускают — уже до ужина, а затем укладывают спать. Из этой комнаты ведут три двери: в ординаторскую, где сидят врачи, и в две комнаты для занятий трудотерапией, одна из которых также отводится под игры детей. На нашем отделении ребята от 9 до 16 лет, хотя некоторые старше предельного возраста, но лучшее правило — исключение, — кто с этим будет спорить? За игровой комнатой находятся две палаты, и в конце коридора третья палата — надзорная, т е. для самых тяжелых больных. Да, это воистину сильное зрелище, и о нем я упомяну далее. С левой стороны от входа находится комната с двумя ваннами для мытья больных и комната, довершающая комплекс «мест общего пользования». Далее — комната для процедур и медработников, за ней четвертая палата, столовая, кухня, изолятор для инфекционных больных. Вот и весь простор. Отмечу еще, что на отделении сейчас человек пятьдесят, и все они очень интересны в своем поведении. Я не могу сказать, что все они дебилы и эпилептики, — нет! Большинство ребят только немного взвинченны, а то и просто хулиганы, что-либо совершившие и спасшиеся тем, что состояли на учете в психдиспансере.

Я не умею писать — мои записи состоят из своеобразных творческих порывов, и поэтому, чтобы окончательно не запутаться, я опишу некоторые примечательные личности, хотя, как я уже отмечал, все здесь очень интересны в своих поступках и разговорах.

Итак, я попал на отделение в тихий час, и добрая половина бодрствующих ребят начала со мной оживленное знакомство. Но медбрат зычным окриком прекратил общение и велел всем повернуться на правый бок и спать. Но долго спать не пришлось, ибо скоро тихий час кончился, и все стали застилать постели. Когда уборка кроватей закончилась, вошла воспитательница и велела всем строиться у своих коек. Проверив, как заправлены постели, воспитательница разрешила всем идти в игровую, и я, подхваченный потоком ребят из нашей и других палат, устремился в игровую. Вначале у меня все заходило кругом и заскакало в глазах. Полсотни больших и маленьких мальчишек носились и прыгали по комнате. Они что-то хватали, кидали это и хватали другое, и все это так рябило в глазах, как полсотни разнополосых зебр. Минут через пятнадцать я несколько освоился в этой новой ситуации и увидел, что в одном из помещений стоят шахматы, а в них — играют. Шахматы я люблю и направился прямо к доске. За белых играл широкоплечий парень с прыщавым лбом, а за черных — белобрысый, похожий на утенка. Через некоторое время выиграли белые, и я занял место белобрысого. В середине партии какой-то кругленький паренек вскочил на парту, где стояла наша доска, и мне пришлось его столкнуть, чтобы он не разбросал случайно фигуры. Паренек угрожающе что-то прошипел и пошел жаловаться трем более старшим, моего возраста, стоявшим в стороне, но они его прогнали от себя, у них происходила какая-то дискуссия. Мы спокойно закончили партию и начали другую, но подошло время ужинать и доиграть не удалось.