Остров

— Пап, — произнес Игорь.

Лаголев улыбнулся.

— Все в порядке, сын.

— Я о нем слышал, — сказал Игорь. — Он — бандит.

— Это не важно.

Марик растянул рот в улыбке.

— Слушай, что отец говорит, — погрозил он пальцем Игорю, — а то так и до беды недалеко. Мать твоя грамотная, молчит. О чем это говорит? О том, что она жизнью научена, когда можно рот раскрывать, а когда нельзя. Краси-ивая.

Лаголев шагнул к бандиту.

— Обойдемся без угроз.

— Хорошо, — Марик запахнул полы пиджака, — а то я смотрю, что ты топчешься. Дай, думаю, заставлю пошевелиться. Вставать надо?

— Нет.

— О, вообще замечательно. Витя, ты на контроле.

Мужчина в водолазке кивнул.

— Как мы договаривались, — добавил Марик.

Охранник кивнул еще раз. В руке его появился пистолет.

— Это зачем? — спросил Лаголев.

— Предосторожность, — улыбнулся авторитет. — Если что-то нехорошее со мной случится, Витя тебя убьет.

— Не случится.

— Ну-ну.

Лаголев сцепил пальцы на ладони Марика. Тепло лизнуло пятки, золотистой волной поднялось выше. Закружило, вымывая из головы тревогу, вызванную непрошеными гостями.

— Стоп!

Марик дернулся, высвобождая руку. Свечение, будто краска, сползло с его лица, но оскал остался.

— Действительно, — сказал он, отпихнув Лаголева к семье, — эффект наблюдается. Интересный эффект.

Он повертел шеей, пошевелил плечами.

— Получается, никакого вранья? — Марик с минуту сидел неподвижно, видимо, оценивая идущие в организме процессы. — Сука, так и хватку потеряешь… И на всех действует?

— Да, — сказал Лаголев.

Марик задумчиво потрогал подбородок.

— То есть, допустим, если я приглашу сюда на пару рюмок коньяка человечка, а ты его обработаешь, он станет… ну, как бы… уже другим человеком, так? Без жесткости? Добреньким, да, прямо скажем?

— Да.

Марик нашел взглядом охранника.

— Хочешь попробовать, Витя? — спросил он, выдирая из внутреннего кармана плоскую фляжку.

Мужчина в водолазке выразил равнодушие в изломе правой брови.

— Могу, Константин Иванович.

Его хозяин рассмеялся и, свинтив крышку, глотнул из фляжки.

— Нет, Витя, ты так квалификацию свою похеришь. Был спец, а станешь… не знаю, кто. А ты мне еще нужен.

— Все? — спросил Лаголев.

— Почему — все? — выпятил губы Марик. — Еще мне сказали, что ты, Александр, и раны вроде как заживляешь.

— Не я, место, — сказал Лаголев.

— Это место? — указал на пол и стулья бандит.

— Да.

— Но посредством тебя?

— Посредством меня.

— Угум, — Марик уставил на Лаголева глаза-пуговицы. — Знаешь, интересно было бы посмотреть. Витя.

Охранник шагнул в сторону Натки и Игоря. Казалось, мигнул свет. Мгновение — и раздался хруст, а сын вскрикнул.

— Сделано, — сказал Витя, отступив обратно к подоконнику.

— Уроды! — крикнула Натка, обнимая Игоря.

Сын, бледный, с искаженным лицом, одной рукой поддерживал другую, на которой неестественно, в стороны, кривились пальцы. Игорю было больно, и он, морщась, с присвистом дышал.

— Зачем? — спросил Лаголев, скрипнув зубами.

— Ну надо же мне было выбрать кого-то для опыта, — сказал Марик, удивляясь глупости вопроса. — Не из своих же. Вот тебе сын, лечи.

Лаголев посмотрел на гостя, но ничего не сказал.

— Игорюшка, — позвал он сына.

Игорь встал.

— Вы за это заплатите, — прошипел он.

Марик фыркнул.

— Какая киношная фраза! Хочешь, Витя проломит тебе череп? Боюсь, после этого никакое лечение не поможет. Мне подвинуться?

— Да, — сказал Лаголев.

Он подтянул сына ближе к холодильнику. Авторитет, глотнув из фляжки еще раз, перебрался на стул правее.

— Ну, я готов. Вы это, повернитесь, чтоб я видел.

— Пожалуйста, — сказал Лаголев.

Он поставил Игоря боком к Марику.

— Смотри на меня, — сказал он ему. — Просто смотри на меня.

Сын мотнул головой, но потом коротко кивнул. Боль и злость мешались в его глазах. Лаголев молча, одним взглядом передал: не надо. Он взял Игоря за руку чуть повыше запястья, решив и дальше показывать бандиту, что только он один и умеет обращаться с островом. Так было безопаснее и для сына, и для Натки. Так создавалось пространство для маневра, если вдруг кому-то из них повезет незаметно завлечь на остров одного из подручных авторитета. Лаголев потихоньку думал об этом.

— Вить, ты тоже смотри, — сказал Марик, — пригодится.

— Зачем? — спросил Витя.

— А вот если какой Колтырь тебя вновь подстрелит, чтобы знал, к кому обратиться. Через меня, конечно.

— Учту, Константин Иванович.

Лаголев смотрел на Игоря. Тепло облекло его с ног до головы, густое, как мед. Злость из глаз ушла почти сразу, но боль несколько задержалась. Он услышал, как потрескивают, срастаясь, пальцы, как сын дрожит, как в груди у него звенит обида. Лаголев зачерпнул от острова ясного спокойствия и послал сыну.

Обида улеглась.

— Ты смотри, смотри, Витя, — будто из другого пространства вещал Марик, — на пальцы смотри. Видишь?

— Вижу, Константин Иванович.

— Бывают же в жизни чудеса.

Лаголев отнял руку.

— Так, малой, — сразу распорядился Марик, — брысь на место. И не отсвечивай. Да, пошевели пальчиками.

Игорь, повернувшись, сжал руку в кулак. Разжал. Сжал снова. Лаголев чувствовал, как ему хочется превратить простое движение в неприличный жест. Молодец, удержался. Сел.