Остров гноллей

Изольда достала телефон, нашла номер отца в телефонной книжке и нажала на кнопку вызова.

Её лицо исказилось от удивления. Петер с Себом сразу поняли, что есть сигнал.

– Включай громкую связь! – подсказал Петер.

Раздалось несколько гудков, потом трубку сняли, и какой-то мальчик заговорил на неизвестном языке.

Изольда слушала его с ошеломлённым видом, потом сказала несколько слов на том же языке, почти шёпотом, но мальчик вместо ответа отключился.

– Кто это был? – спросил Петер. – И что это за язык, на котором ты с ним разговаривала?

– Это борикуа, – тихо ответила Изольда, вдруг как-то совсем ушедшая в себя. – Что-то типа испанского. На нём говорят в Пуэрто-Рико.

– А что это был за мальчик? – спросил Себ. – Это твой родственник? Он скажет твоим родителям, чтобы они помогли нам выбраться отсюда?

– Этот мальчик, – ответила Изольда и подняла на них полные слёз глаза, – мой папа. Сорок лет назад.

33. Опять карта

Они прожили на острове четыре дня. Петер иногда выходил наружу, отжимался на траве перед домом, подолгу сидел на крыльце и смотрел вдаль. Себ читал книжки, которые нашёл в не такой уж и маленькой библиотеке Мадса: видно было, что гнолли заботились о том, чтобы Мадсу у них было комфортно.

Изольда ничего не ела и не вставала с дивана. Она лежала ничком, уткнувшись лицом в подушку. Непонятно было, спит она или просто о чём-то задумалась.

Каждую ночь к ним приходил Смук, приносил вкусную еду, пытался расспросить их, не нужно ли им чего-нибудь. Но разговор не клеился. Потрясение оказалось слишком сильным, и они постепенно погружались всё в большую депрессию, каждый по-своему.

На четвёртый день Петер сидел, как обычно, перед домом и на этот раз машинально рассматривал карту острова, чтобы как-то убить время. Внезапно его внимание привлёк маленький чёрный крестик, нарисованный на берегу моря напротив их дома, но по ту сторону скал.

Петер вошёл с картой в дом, подошёл к дивану и стал тормошить Изольду:

– Изольда, Изольда, посмотри, что это может быть?

Она продолжала лежать в той же позе.

– Может, это наш шанс выбраться отсюда! – настаивал Петер, тряся девочку за плечо.

Она обернулась к нему.

– Что ты нашёл? – В её бледном лице появилась искорка жизни.

– Себ, книголюб хренов, иди сюда! Если мы не выберемся с острова, ты ещё тысячу лет будешь здесь книжки читать. Вот, поглядите.

И Петер показал им карту.

– Карта нарисована гноллями. Не знаю, чем они её рисовали, – неважно. Важно, что чётко видно отличие между их изображениями и надписями, нанесёнными Мадсом. Они гораздо свежее и сделаны чем-то совсем другим. Цвет другой совсем, смотрите. А вот крошечный крестик: тот, кто его наносил, явно не хотел, чтобы он бросался в глаза. И совершенно очевидно, что он нарисован гораздо позже. И опять же чем-то другим. Цвет другой, толщина линии. И он свежее, это видно. Он совсем свежий. Его не мог сделать Мадс.

– И что ты думаешь? – приподнялась на диванчике Изольда. – Кто его мог нарисовать и зачем?

– У меня есть только одна догадка, – сказал Петер. – Я рассуждаю так. Домик на отшибе. Гнолли сюда на экскурсию не ходят и не живут в нём. Смук сказал, что Мадс был единственным человеком, который в нём жил. Почти уверен, что после Мадса домик пустовал.

– Логично, – откликнулась Изольда.

– Лучше всех знал Мадса старик паромщик. И у него могли быть причины сюда зайти. К тому же именно он привёл нас сюда. И карта так удачно оказалась в рюкзаке, помните? Я ещё сказал потом, что не удивился бы, узнав, что именно паромщик нам её подложил.

– И?.. – спросил Себ.

– И из всего этого у меня складывается подозрение, что этот крестик нанёс на карту именно он.

– Старик? – спросила Изольда.

– Да.

– Но зачем?

– Чтобы помочь нам в очередной раз. Он видит в нас тех двоих: Мадса и Изабеллу.

– А я? Я тогда кто? – обиделся Себ.

– Не знаю, Себ, сейчас это неважно. Может быть, ты их ребёнок. Или их неродившийся ребёнок. Мало ли, что может прийти ему в голову. Главное не это, а то, что этот знак явно предназначается нам! Он предполагал, что мы от отчаяния будем пересматривать карту ещё и ещё, пытаясь найти возможность отсюда выбраться.

– И что означает, по-твоему, этот крестик? – спросила Изольда теперь уже с надеждой в голосе.

– Место, где нас ждёт паром, – шёпотом ответил Петер.

– Так что же мы сидим! – вскрикнула Изольда и вмиг соскочила с диванчика. – Где мои ботинки? Надо срочно собираться! Вдруг он не может ждать нас там слишком долго?

Она судорожно стала метаться по домику, собирая вещи в два рюкзака.

– А можно я возьму гербарий Мадса, который он сделал на этом острове? – спросил Себ.

– Нет, – коротко ответил Петер.

И Себ понял, что настаивать бесполезно.

– Но всё не так просто, Изольда, погоди, – продолжал Петер. – Я тоже сначала обалдел от радости. Но есть одна сложность, которая может стать серьёзным препятствием.

– Какая? – Изольда смотрела на него всё ещё счастливым взглядом человека, у которого появилась надежда.