Остров Корфу – последний бастион Византии

Не напрасно амбиции вознесшегося сердца требуют усмирения, когда, не принимая во внимание власть священных канонов, неумеренность грубой самонадеянности незаконно домогается того, что принадлежит чужим, и в этом очевидны не только вред, влекущий за собой расходы, но и то, что разрушает мир в Церкви. Ознакомившись с твоими братскими посланиями, мы узнали, что ранее и в последнее время сделал епископ Эврии по отношению к крепости Кассиопа, располагающейся в твоем диоцезе, и мы потрясены, что те, которые должны считать себя должниками по отношению к твоей Церкви за проявленное к ним милосердие, бесстыдно стали ее врагами; и, наконец, вразрез со всем церковным устройством, в несоответствии со священнической сдержанностью, в несоответствии с повелениями священных канонов, они пытаются изъять вышеупомянутую крепость из твоей юрисдикции и подчинить ее своей власти, дабы стать хозяевами там, где некогда их приютили, как странников. Исследуя это дело и видя, что наш почтенной памяти покойный брат Андрей, митрополит Никопольский, при поддержке императорского указа, который был вовлечен в это дело, изрек свое постановление, как стало нам известно, что вышеупомянутая крепость Кассиопи остается под юрисдикцией твоей Церкви, как всегда и было; мы одобряем это решение и подтверждаем его справедливость властью Апостольского Престола, и предписываем, чтоб он пребывал неизменным и всеми признанным. Ибо нет причин ни юридических, ни в каноническом праве на то, чтобы один человек отбирал приход у другого. Посему, хотя вина этой свары явно требует сурового метода исцеления, ибо они воздали злом за добро, тем не менее, следует принимать меры и для того, чтобы и доброта не была преизбыточной, но и чтобы наши далекие братья, будучи смиряемы, не почувствовали, что от них совсем отреклись, и чтоб не казалось, что рассудок епископов совсем лишился милосердия, если те, которым дан великий дар сострадания, не употребят его через целительное утешение. Посему будет справедливо не изгонять [пока] священников и духовенство города Эврии из вышеупомянутой Кассиопи, но пусть они положат с должным почтением святое и достопочтенное тело блаженного Доната, которое они принесли с собой, в одну из церквей вышеупомянутого места, которую они сами выберут. Твоей же Любви, в диоцезе которой состоит вышеупомянутая крепость, мы издаем [указ] о защите, так что епископ Эврии пообещает на будущее не распространять там свою власть, не давать какие бы то ни было привилегии, не [распространять] юрисдикцию, не [поставлять] власти, словно он епископ-кардинал; когда же установится мир по воле Бога, они, безусловно, вернутся в свои места, взяв с собой, если пожелают, и достопочтенное тело блаженного Доната. И, памятуя об этом обещании, они не осмелятся впоследствии выдвигать какие-либо претензии на тамошнее управление, но во все времена будут рассматривать себя там лишь гостями, да и твоя Церковь ни в коей мере да не потерпит ущемления своих прав и привилегий».

По этому же поводу папа написал своему диакону в Константинополь; дело было ясное, но папа опасался пойти наперекор императорскому постановлению, почему и дал соответствующие инструкции (XIV книга посланий, № 8; пер. с англ. – Е.С.):

«Григорий Бонифацию, диакону в Константинополе.