Остров любви

Ларец полон драгоценностей. Даже перебор, можно бы и поменьше. Куда столько? Хватило бы и половины. Но не выбрасывать же. Теперь я уже спокойно рассматриваю каждую вещицу. Любуюсь. То отодвину от себя, то приближу. Пошевелю, чтоб заиграла. И она играет. Так одну за другой перебираю, и вдруг попалась та самая, которую показывали по телевизору — не ее, цветную фотографию показывали, когда говорили о самых крупных алмазах в мире, — но это была она, та самая штуковина: на тонкой золотой цепочке, в золотой оправе камень с детский кулак. Тогда еще сказали, что эта драгоценность пропала два века назад и никак ее не могут найти. И вот она тут, у меня. Это точно, я ошибиться не мог. Что увижу, то уж на всю жизнь запомню. Но лучше бы мне этот алмаз не находить. Уж очень он приметен… Боженька родный, я ведь теперь богач! Могу купить все, что захочу. Поеду хоть на Черное море, хоть на Дальний Восток. Куда захочу! А то ведь нигде и не бывал. А что, я хуже других, что ли? Или мало работал? А то, как гриб, жил на одном месте да старился. Но вот теперь богатство. Теперь… Только надо с умом распорядиться этим богатством. А то рассказывал мне дачник про одного, как тот засыпался. Позвонили раз в пожарку, чтоб начальник подобрал двоих крепких пожарников и направил их к старому колодцу. Те прибыли туда, а там их уже ждет милиционер. Велит одному пожарнику лезть в колодец, а другому спускать его на вороте. «Там, на дне, — говорит милиционер, — должен быть ящичек. Так вот, доставляй его нам». Спустился пожарник, шарил, шарил — нет ничего. «Ну, коли нет, вылезай». Вылез. Разъехались. А пожарник-то другому пожарнику и говорит: «Есть там ящичек. Пойдем, возьмем». Взяли. Драгоценностей в нем оказалось, как овса в мешке. Поделили они поровну и договорились молчать и не торопиться с реализацией. Но только тот, который обнаружил ящичек, не стерпел. Взял одно колечко с камушком, самое такое скромненькое, и понес его в магазин продавать. А там как глянули, так и поняли, какое это колечко. Пожарнику ничего не сказали, а кнопочку нажали. Ну, через пяток минут и забрали голубчика. А после и другого прихватили. Так что спешить с реализацией не следует. Пускай время пройдет. Впрочем, дело не во времени. Надо сменить место, уехать в другие края. А то тут начнут глаза пялить, как заживешь по-хорошему. Откуда, мол, у него такие доходы появились? А в новом месте никто ничего не знает. Приехал и живи-поживай да добра наживай. А нажить можно много. Первым делом «жигуленка» купить. Ну, само собой, ковры. Гарнитур… А больше, пожалуй, и нечего. Чего там? Костюм если? Так есть костюм-то… Ну, может, Анюте чего… А если спросят про «жигуленка», откуда, мол, так можно сказать — по лотерее выиграл. Впрочем, у кого своя машина, так на того и внимания особого не обращают. Эко дело — машина!

Я так размечтался, что не слыхал даже, как жена кричала меня к обеду.

— Оглох, что ли?

Я всполошенно вскочил. Побоялся, что жена увидит мой клад. Но тут же и успокоился. Чего бояться, если его нет. Помечталось только. Хорошо бы, конечно, найти. Да ведь надо знать, где он. А где?

— Слышь-ко, Аня, а что если бы я нашел клад? — сказал я жене.

— Какой еще клад? — сердито спросила она.

— Ну, какой, какой, самый настоящий. С браслетами, кольцами, драгоценными камнями…

— Нашел, что ли? — настороженно спросила она.

— Да нет… А вот, если бы нашел?

— Как же, найдешь. Так и валяется тебе клад! Иди-ко щи хлебать, а то простынут. Разогревать больше не стану. — И энергично пошла к дому.

А я за ней.

РУКА ПОМОЩИ

Чтобы в дальнейшем не было никаких неясностей, сообщаю: я — журналист, сорока трех лет, семейный. Работать приходится много, но я люблю свое дело. Заработка мне хватает, хотя, конечно, кое в чем приходится себя ограничивать. Я довольно часто печатаюсь в газетах и журналах, в отделе публицистики, и являюсь автором двух книжек очерков о передовиках заводского производства. По характеру отношусь к типу непосед. Ну, это естественно, иначе бы не был журналистом.

Вот это главное, что я считаю нужным сразу сообщить. Мелочи по ходу событий.

Начну с того, что в редакции нашей областной газеты я сижу в одной комнате с Виктором Половинкиным. Он в свободное время пишет роман. Десять лет он упорно пробивается в литературу, но ничего из этой затеи пока у него не выходит. И не потому что бездарь, нет — определенные способности налицо, но он из той многочисленной писательской середины, рукописи которой можно печатать, а можно и не печатать. Наиболее деловые из такой середины устраиваются неплохо. Вступив в Союз писателей, проявляют себя на общественной арене, избираются на разные должности и с годами достигают веса, физического и административного. Может создаться впечатление, что без них и мир бы не существовал и писатели не могли бы творить свои произведения.