Читаем Остров любви полностью

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а (настороженно). Слушаю. В чем дело?

С т а р у х а (садится, предварительно смахнув подолом юбки невидимую пыль). А дело в том, моя хорошая, что тревожит меня твоя дочка. Я ведь ее с эстольких лет знаю. (Показывает на полметра от пола.)

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Чем же тебя она тревожит?

С т а р у х а. А тем же, чем и тебя. Ну-ко, до милиции дело дошло. Куда такое годится? Курить стала, по ночам бродяжит.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Я уже говорила с ней, ругала.

С т а р у х а. А, что проку ругать. Ныне ругать не помогает. Да и не так виноватая она. Тяжко ей из-за вас, родителев. Вот и надломилась. А тут ты еще нового привела…

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. А тебе-то какое дело?

С т а р у х а. А я еще вначале сказала, чтоб ты не серчала, что я не в свое дело лезу. Ты слухай, не серчай, я дело говорю. Так вот, руганью тут не поможешь. Она, как бы тебе ловчее сказать, запрограммирована на другое. Ей надо чистое слово, которое от бога идет. Таким словом владеет Проповедник. Молодой еще, а уже многих на путь истинный наставил.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Ну так что?

С т а р у х а. А то, что когда Проповедник будет с ней встречаться, не вздумай заподозрить его в плотском грехе. Он чужд всему мирскому. И только одного жаждет: принести успокоение заблудшей овце.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Это дочери, что ли, моей?

С т а р у х а. Ей самой, ей самой. Душу-то забыли сегодня. А она есть, и у многих томится. Вот Проповедник-то и вызволяет ее…

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. И сколько же он берет? Чем?

С т а р у х а. А ничем, матушка. И не греши. От бескорыстия он ажник светится, только не всякому это дано видеть.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Тогда чего от меня-то нужно?

С т а р у х а. А ничего, чтоб ты была в курсе, и все. С тем и до свиданьица.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Ну ладно, тогда спасибо.

С т а р у х а (уходя). А ты за своим поглядывай, молодой, всяко может. (Погрозила пальцем.) Шалун…

Беседка. К а т я  и  П р о п о в е д н и к. Он высокий, очень тонкий, весь в черном, с черной бородой и усами и густыми, до плеч, черными волосами.

П р о п о в е д н и к (держит Катю за руку). Ты больше не будешь страдать. И никогда не будешь одна. С тобой всегда будет бог. И в душе твоей будет мир и вечное солнцестояние. Ты не знала бога, но ты узнаешь его. Ты дала своей воле ослабнуть, и этим воспользовались злые силы. Но в тебе не угасла божья искра, страданием своим ты призвала меня. И я помогу тебе обрести покой и радость. Но для этого надо тебе очиститься от всего, что осквернило тебя. Только чистый душой и телом может приблизиться к богу, чтобы обрести новый мир, о котором доселе и не помышлялось.

К а т я. Что для этого надо сделать?

П р о п о в е д н и к. Уйти ото всех. Заглянуть в себя. И ужаснешься, но потом возрадуешься, по мере того как будешь становиться светлее духом. Пила вино?

К а т я. Да.

П р о п о в е д н и к. Курила?

К а т я. Да.

П р о п о в е д н и к. Распутствовала?

К а т я. Да.

П р о п о в е д н и к. Отныне откажись от этой скверны. Голодом чисти себя. Двадцать дней и двадцать ночей не ешь ничего. Только пей воду. Через двадцать дней приду к тебе.

К а т я. Кто вы? Как мне вас звать?

П р о п о в е д н и к. Имя мое такое же, как и у тысячи тысяч. Оно не дает ни силы, ни слабости. Если надо, зови меня Проповедник.

К а т я. Я не знаю ни одной молитвы.

П р о п о в е д н и к. И не надобно тебе знать. Душой надо говорить с богом, а не суетными словами.

К а т я. А в церковь ходить?

П р о п о в е д н и к. Божий храм у тебя должен быть в самой себе. Прощай!

К а т я. Прощайте.

П р о п о в е д н и к. Не отчаивайся, И я не святой, а еще, может, более грешник, чем ты, перед богом.

Ушел. Катя сидит, задумавшись. Крадучись к ней подходит  А с а н.

А с а н. Кэтрин!

Катя вздрагивает, смотрит испуганно на него.

А с а н. Кэтрин, машина ждет тебя.

К а т я. Я никуда не пойду! И ты уходи!

А с а н. Только с тобой. Так сказал Жора.

К а т я. Никуда не пойду!

А с а н. Когда Жора говорит, его надо слушаться.

К а т я. Я сказала, не пойду — и не пойду! Мне надоело все это! Противно!

А с а н. Тебе надоело? Тебе надоела моя любовь? Это мне может надоесть чья-то любовь, но не любовь ко мне!

К а т я. Отстань!

А с а н. А вот это зря. Мне даже тебя уже становится жалко. Такая молодая, красивая и сама себя толкаешь в землю. Зачем? Со мной ссориться не надо. Иначе могут быть большие неприятности.

К а т я. Не запугивай!

А с а н. А я тебя не запугиваю. Я тебя своевременно информирую, нормальная псишка. Мы так просто не расстаемся с любимыми. Мы бережем любимых. Помнишь, «берегите любимых…» Пойдем!..

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии