Остров любви

Та всегда днем, после разноса почты, обреталась дома, в то время как мать не разгибала спины в огороде. На длинных грядах она выращивала огурцы, чтобы потом продавать их в соседнем совхозе. Тем и жила, потому что пенсия у нее была маленькая и жить на нее трудно, на дочкины же заработки не рассчитывала.

— Валя, ты где взяла деньги на костюм? — сразу же, как перешагнула порог, спросила Лиза и устремила на нее взгляд — не моргая глядела, чтобы малейшее замешательство уловить в Валькином лице. Но Валька нисколько не смутилась.

— У вас взяла. На серванте они лежали, — просто ответила она и даже усмехнулась.

— Да какое ты имела право брать чужие деньги!

— Так своих-то нет, а костюмчик нужен, — засмеялась Валька и соскочила с дивана. До этого она лежала на нем, подобрав ноги под себя. Слушала по транзистору джазовую музыку.

— Ну, девка, ладно, погоди! — пригрозила ей Лиза.

Дома она сообщила мужу про то, что деньги украла Валька:

— Езжай, Коля, в район, в милицию. Иначе с нее, нахалюги, никак не возьмешь. Еще смеется…

Николай в тот же день махнул в райцентр и вернулся с милиционером.

Милиционер, молодой, с усами для солидности, взял под козырек, когда обратился к Вальке.

— По данным сведениям вы незаконным путем взяли деньги в сумме сто двадцать рублей у граждан Агафоновых. Намерены ли вы их вернуть или дело будет передано в следственные органы, для чего я должен буду сейчас же составить протокол, — сказал он и передвинул с боку на живот полевую сумку, в которой у него хранились стопочка чистой бумаги и самописка для составления протоколов.

— Отдам, какой еще там разговор, — поиграла плечами Валька. — Только не сразу. Ну, то есть не сию минуту. Сейчас у меня нет. Пойду на ферму, поработаю месячишко и отдам.

— В таком случае напишите расписку, что деньги вернете по принадлежности.

Валька тут же написала на милицейской бумаге милицейской самопиской, потому что у нее ни того, ни другого давно уж не водилось, и милиционер, отдав честь, уехал. Валька на другой же день пошла на свиноферму откармливать поросят и за месяц заработала столько, что могла вернуть украденные деньги и еще себе осталось больше тридцати рублей.

— Вот, доченька, и поработала бы там, — сказала мать, — все полегче бы стало нам жить.

— Ага, сейчас, разбежалась, — ответила ей Валька. И на этом разговор кончился. Только уж потом, часа через два, мать сказала: «И то верно, молодая, гуляй». Родила она ее, когда самой было далеко за тридцать, потому и баловала — последненькая.

И Валька, впервые после месячного перерыва, вышла к автостанции.

Ребята настолько обрадовались, что даже кирпичи не бросали в тот вечер на шифер. Только от избытка чувств время от времени вскакивали на мопеды и, оглашая устоявшуюся тишину треском и ревом моторов, делали тут же у стоянки по песку малый круг и лихо соскакивали с машин, словно с коня, и восторженно глядели на Вальку.

Валька надменно скользила взглядом своих темных глаз по лицам парней, выбирая такого, который бы ей больше на этот вечер понравился. И когда выбрала, то все остальные, треща и фыркая моторами, уже в третьем часу разлетелись по сторонам, оставив их вдвоем.

Так продолжалось до конца лета. А потом ребята уехали. Стало скучно. Осень. Дожди. Ветер. Тишина. Только листву метет по шоссе. Пусто. И вдруг — вот счастье-то! — приехал в деревню хороший парень. Трактористом определился. Ничего себе паренек, рослый, с усами…

— Здравствуй, Васек!

— Здорово.

— Чего по вечерам делаешь?

— А когда как. Вот сегодня в кино пришел.

— А после? — Валька нагнулась, приподняла юбку, поправила чулок.

— Чего после? — глядя на ее ногу, глуховато ответил Васек.

— Ну, чего после?

— Домой после.

— А чего дома?

— А ничего. Спать.

— Ну, спать. Что ты, старик, что ли?

Васек засмеялся.

— Скажешь тоже — «старик».

— Оставайся, потанцуем. У меня транзистор есть. Чего-нибудь нащупаем по эфиру. Какую поп-музыку.

— Ладно. А какой у тебя транзистор?

— Да халявенький, старый уже. Это мне один паренек подарил, как уезжал. Ой, вот умора, чуть не заплакал. Так не хотел со мной расставаться. Так приходи, вернее, оставайся после кина. Договорились?

Васек остался. Ему было восемнадцать лет. Мать с отцом разошлись — им было не до него. Так он к деду нацелился. Но дед был строгий. Баловства не любил.

— Ах, как плохо, что у нас с тобой нет укромного местечка, — вздыхая, сказала Валька. — Было бы такое местечко, как бы хорошо было. А теперь, чего ж, видно, по домам. — Это она сказала после того, как завклубом выгнал их на улицу, закрывая клуб на висячий замок. — Ах, было бы хорошее местечко.

Такое местечко нашлось. На хуторе когда-то стоял дом, и от него осталась каменная кладовка.

— Если вот там, — сказал Васек.

— Ой и толковый ты, — весело затормошила его Валька.

— Только надо все устроить внутри. А то там ничего нету.

— Это мы с тобой легко сделаем, Васек.

— А как?