Остров Медвежий

- Не хочу лишать вас радостей жизни, - объяснил я. - Не намерен и мораль вам читать. Но у меня чувствительная натура, и мне не хотелось бы оказаться рядом. Когда вы убедитесь, что характеристика, которую вы дали Джеррану, абсолютно не соответствует действительности.

Лонни безропотно пошел со мной. Наверное, в каюте у него была припрятана заначка. Спускаясь неверными ногами по трапу, он спросил меня:

- Вы, видно, полагаете, что я на полной скорости несусь в мир иной, так ведь?

- Как и куда вы едете, Лонни, меня не касается, лишь бы никого не сбили.

Непослушным шагом старик вошел в каюту и грузно опустился на койку.

Однако в то же мгновение вскочил и передвинулся на другое место, видно сев на бутылку. Пристально посмотрев на меня, Гилберт спросил:

- Скажи мне, мой мальчик, на небе есть кабаки?

- Я такой информацией не располагаю, Лонни.

- Понятно. Какое это утешение - в кои-то веки встретить доктора, который не знает ответа на все вопросы. А теперь можете покинуть меня, мой добрый друг.

Взглянув на мирно спящего Нила Дивайна, затем на Лонни, с нетерпением ждущего, когда я уйду, я оставил их.

Мэри Стюарт сидела на том же месте, опершись руками, чтобы не упасть: килевая качка заметно усилилась, а бортовая ослабла. Оттого я заключил, что ветер поворачивает к норду. Девушка поглядела на меня огромными глазами, затем отвернулась.

- Прошу прощения, - зачем-то извинился я. - С нашим постановщиком мы обсуждали вопросы классической литературы и теологии. - Я направился в свой угол и с удовольствием сел.

Мэри улыбнулась и закрыла глаза. Разговор был окончен. Достав из выдвижного ящика еще один плед, я накрылся им (температура в кают-компании заметно понизилась) и взял папку, которую дал мне Гуэн. На первой странице, где стояло лишь название "Остров Медвежий", без всякого вступления начинался текст. Гласил он следующее:

"Многие утверждают, что киностудия "Олимпиус продакшнз" приступает к созданию последней картины в условиях чуть ли не полной секретности. Такого рода заявления неоднократно появлялись в массовых и специальных изданиях, и вследствие того, что руководство студии не помещало опровержений на этот счет, таким утверждениям зрители и критики стали придавать определенный вес". Я еще раз перечитал эту галиматью, написанную каким-то наукообразным языком, и тут понял, в чем дело: руководство студии собирается снимать фильм втайне, и его не заботит, как к этому относятся остальные. Ко всему, обстановка секретности создавала будущей картине рекламу, подумал я. Далее в тексте стояло следующее:

"Иные объекты кинопроизводства (очевидно, автор этого бреда подразумевал кинофильмы) задумывались, а иногда и осуществлялись в условиях столь же секретных. Однако сведения об этих иных и часто мнимых шедеврах распространялись с расчетом получить как можно более широкую и бесплатную рекламу. Мы не без гордости заявляем: не это является целью киностудии "Олимпиус продакшнз".

Ах вы, мои умненькие, добренькие кинодеятели из "Олимпиус", подумал я, им и бесплатная реклама уже ни к чему. Эдак, глядишь, и Английский национальный банк будет нос в сторону воротить, заслышав слово "деньги".

"Наше поистине заговорщическое отношение к этой работе, вызвавшей столько интриг и ложных предположений, по существу обусловлено чрезвычайно важными соображениями: из-за того, что сведения о фильме, попав в недобрые руки, могут привести к международным осложнениям, необходимы крайняя деликатность и утонченность - неотъемлемые качества создателей эпического полотна, которое, мы уверены, будет названо эпохальным. И все же огромный ущерб неминуем - в результате мирового скандала, который неизбежно произойдет, если сюжет фильма, который мы намерены снимать, станет известен третьим лицам.

Поэтому-то мы и потребовали от каждого участника съемочной группы заверенного нотариусом обязательства хранить молчание относительно данной картины..."

Мэри Стюарт чихнула, и я дважды пожелал ей здравствовать - во-первых, потому что она простудилась, во-вторых, потому что она заставила меня прекратить чтение этой высокопарной чуши. Чихнула опять, и я взглянул на нее. Девушка сидела съежившись, плотно сцепив пальцы, с бледным" осунувшимся лицом. Отложив папку, я скинул с себя одеяло, шатаясь из стороны в сторону, подошел к Мэри и сел рядом, взяв ее руки в свои. Они у нее были холодны, как лед.

- Вы же замерзнете, заметил я.

- Со мной все в порядке. Просто устала немного.

- Почему бы вам не спуститься в свою каюту? Там температура градусов на двадцать выше, чем здесь. Тут вы не уснете, вам все время приходится предпринимать усилия, чтобы не упасть.

- В каюте мне тоже не уснуть. Я почти не спала с тех пор, как... - Она замолчала на полуслове. - К тому же здесь меня почти... почти не мутит.

Оставьте меня в покое.

- Тогда сядьте, по крайней мере, на мое место, в угол, - продолжал настаивать я. - Там вам будет гораздо удобнее.

- Прошу вас. - Мэри убрала свои руки. - Оставьте меня в покое.