Остров на краю света

– Никого забирать у зятя я не собираюсь. Просто выберу из писарей. Кроме этого хочу попросить… Вальдер, выстави за ворота прямо сейчас тех, кто сидит в подвале. Им уже хватило… но можно добавить запрет на появление в столице… до листопадня. И еще, после легкого завтраки мы сразу уйдем в Агерн, не забывайте, там светает на два часа раньше. Эст, разумеется пойдет с нами, но неплохо бы еще и мага.

– Я сам вас отведу, – вмиг посерьезнел Дагельт, – пусть Вальдер спокойно поговорит с Лерманом.

Император молча кивнул, соглашаясь со всеми этими предложениями разом и поднялся с места. Денек выдался на редкость трудным, насыщенным неприятными событиями и не менее отвратительными открытиями. И теперь ему хотелось лишь одного, поскорее добраться до постели и упасть в темный омут целительного сна.

Но разумеется, ничего подобного себе позволить он не мог. Поэтому, едва выйдя из комнаты, вызвал к себе писарей и командира дворцовой охраны. И не отпустил, пока не выдал самых точных указаний и не поставил печать на последний на сегодня указ.

Глава двадцать вторая

– Ты мне так вчера и не сказал, видел кого-то или нет? – вспомнила Силь только утром, укладывая перед зеркалом заплетенные в пышную косу локоны.

– Видел. Но не узнал. Никогда прежде не встречал и опасной она не выглядела. Непонятно, с чего так переполошилась. – нехотя признался дознаватель.

– Зря бы не стала… – задумалась Силь. – наверное, вашей службе рассылали ее портреты… но тогда нужно убивать всех? Что-то тут не складывается…

Графиня решительно прижала волосы нешироким витым обручем, щедро усыпанным сиренево-розовыми турмалинами. Его недавно принес придворный магистр, очень осторожно поинтересовавшийся событиями минувшего вечера.

– Вы же живете здесь… – удивилась Силь, принимая символ своей власти и слушая пояснения.

Оказывается, еще при старой императрице был издан запрет на короны, диадемы, обручи и прочие золотые украшения с камнями для волос. Его издал отец Вальдера после того, как некоторые богатые леди повадились являться на балы в огромных коронах, намного превосходящих роскошью фамильную императорскую. И теперь можно хоть все платье облепить камнями, но на голове символы власти носят лишь родичи императора и то с его особого позволения.

– Понятно, – в благодарность графиня поведала магистру чем окончился вчерашний бал, добавив, что точнее может рассказать Анцельс.

– Спасибо, леди Сесиль, – с чувством заявил маг, – вы и так уже пролили бальзам мне на душу. Наконец я смогу свободно ходить по дворцу, а не бегать, как заяц. Всем известно… что мы, маги, стараемся не вмешиваться в дворцовые интриги и семейную жизнь правителей. Вот и я не лез… но однажды не выдержал. Пригрозил Клеро записать ее выходки на камни и показать мужу. Она сделала несчастный вид, попросила прощения… а вечером нанесла удар. Нашептала мужу разных гадостей… обвинив меня в немыслимых вещах. Ордену пришлось разбираться… и разумеется, меня оправдали. Ее заставили извиниться, но Клеро упала в обморок… она как раз снова ждала ребенка. И Вальдер попросил меня не сталкиваться с ней. Так и живу уже десять лет. Днем везде хожу в лакейской ливрее и под личиной, а вечером уезжаю в городской дом.

– Пора, – глянув на часы, сообщил Эстебан, подставляя жене руку, – лучше прийти на пять минут раньше.

В столовой уже негромко звенели о посуду ложки, слышались тихие голоса, шелест шагов. Силь на несколько мгновений замерла на пороге, изучая открывшуюся ей картину и вдруг коршуном ринулась к Майяне, мрачно возившей ложкой по жиже непонятного цвета.

– Не ешь это, милая.

– Почему? – возмутилась кругленькая женщина в крахмальном фартуке и поварском чепце. – ее величество велела каждое утро готовить…

– Кто из вас это любит? – Силь окинула взглядом замерших детей и зачерпнула ложку серого варева.

Поднесла ближе к лицу, принюхалась, и почувствовала, как в груди зарождается вулкан ярости.

– Никто не любит, – честно сообщила Анриана, – но пока не съешь хоть половину – нельзя брать гренки и омлет.

Покосившись на тарелки с гренками и мятыми кусками омлета Силь подавила вздох и приняла решение. Обернулась к молодому писарю, пять минут назад гордо сообщившему, что его назначили секретарем леди и приказала:

– Беги к главному повару, Чент, скажи, чтобы срочно несли сюда корзинку самых свежих булочек, пирожков и пирожных. А еще – пышные вафли различные кремы, взбитый со сливками творожок, какао и земляничный компот. И сам повар пусть придет.

Писарь оказался понятливым, унесся вихрем, а вот единственная сидевшая у стола гувернантка презрительно поджала губы и ядовито прошипела:

– Мы обо всем доложим ее величеству!

– А вы свободны, – холодно парировала Силь, – забирайте свои сундуки и покиньте дворец.

– Кто вы такая, чтобы меня выгонять? – Укушенной коброй взвилась гувернантка и заметив заинтересованные взгляды детей, зло прикрикнула на них, – а вы ешьте кашу и не капризничайте! А то мама узнает и рассердится!