Остров надежды

В этом месте, где ширина моря наибольшая (307 километров), они опускались на глубину свыше двух километров у океанического подводного хребта во впадину с концентрированным морским рассолом. Мотин – пилот глубоководного батискафа. Это было его первым самостоятельным погружением. А теперь он вознёсся над этим местом. Не успев поздороваться, пришлось прощаться. Они летели над Землёй со скоростью 7,58 километра в секунду.

– Как твои рыбки?

– Прекрасно.

«Хорошо, хоть тебя не обзывают рыбкой».

– Живут.

Жан перенёс и устроил в каюте привезенный «Биотерм». У прибора имелось своё автономное питание, а еды питомцам пока не требовалось. Воздух в аквариуме слился в один центральный пузырь, и вокруг него, как спутники около Земли, кружились пучеглазые «рыбки» – головастики. Если «Биотерм» как следует встряхнуть, но так, чтобы пузырь не развалился, он начинает шевелиться словно живой, а вокруг непрерывно крутятся головастики. Вероятно, они принимают воздух за поверхность воды и поворачиваются к нему спинками. Опыт, полученный по наследству, они принесли с собой, потому что сами вылупились из икры в космосе.

В «Кванте-2», где Жан устроил свой живой уголок, по сути дела, была выставка приборов для выращивания растений. Приборы эти называли по-разному: «Оазис», «Фитон», «Малахит» и «Светоблок». В них, используя разные методы и средства, выращивали растения. Были опробованы гидропонные и аэропонные способы, когда корни обнажены и орошаются растворами из форсунок. Специалисты меняли обменные процессы (газо, водо, ионный обмен), однако растения не росли, и погибали рано или поздно. При этом у них уменьшались размеры и форма листьев (грибы вообще вырастали без шляпок).

Послеполетные исследования подтверждали изменения формы клеток, утончение клеточных оболочек, изменения стеблей растений по сравнению с контрольными. Но вот на «Салюте-7» в «Фитоне-3» были пройдены все стадии развития и получен урожай арабидопсиса.

Неприхотливая сорная травка сыграла роль «ботанической космической дрозофилы». Её короткий интервал (от прорастания до плодоношения не более 20–30 суток) позволял проследить на орбите все стадии развития. На питательной среде (чаще агар-агар) привозили проростки растений, они вырастали, цвели, плодоносили, давали потомство уже на Земле, которое изучали, и появилось множество публикаций, хотя дело практически не двигалось. При всём обилии «Светоблоков» с хитроумными устройствами орошения о выращивании овощей из семян пока не было и речи.

Перед стартом развязная биологиня, настырная и бесцеремонная, всучила им установку «Малахит», которую просила пронести в личных вещах. Установка была не оформлена, объёмиста и тяжела. Софи бросилось в глаза, что биологиня была в вызывающих красных штанах.

Отчего красное? Выбор цвета зависит от склонностей или информирует. В древнем Риме падшие женщины надевали красную обувь. В средневековой Германии такие состояли в ведении палача и обязаны были носить всё красное. Наглость с напором отталкивали, но Софи взяла с собою «Малахит» с цветами, потому решила так начать свой первый урок, и ещё они ей были напоминанием путешествия в сельву Амазонки.

Она была тогда в группе французских исследователей, для которых сверху на верхушки деревьев опустили вертолётами гигантский надувной ковер. И он месяц сверху лежал, опираясь на вершины. Они жили на нём, опуская с него зонды и лестницы, и вели репортаж и исследования, снимали фильм.

Софи часто потом дарили орхидеи не потому, что в прямой передаче из сельвы руководитель экспедиции Клод Ришар назвал её нашей орхидеей. Нет, просто им удалось собрать тогда в джунглях великолепную коллекцию этих цветов, исключительной окраски и формы. Орхидея – растение удивительное. Для него не важна ориентация в пространстве. В джунглях они растут иногда и корнями вверх. Удивительный, прямо-таки орбитальный цветок.

Впрочем, это только к слову, потому что на орбите цветы, увы, облетели на второй день, но побеги остались. Они думали, гадали, что же помешало растениям? Что они сами опустили или не учли? Но ведь здесь многого не хватает и самим космонавтам.

Софи серьезно волновала тема психосостояния экипажа. Посмотри, в каком настроении партнёр?… Вас должны сближать совместные воспоминания… Никогда не улыбайтесь формально. В полете нельзя быть только сослуживцами… Эти и прочие похожие теоретические начала проверялись теперь на практике. Есть у каждого избранная мелодия, соответствующая его душе и чаяниям. Но в начале было не до музыки. В то же время живое радовало и сближало.

Софи ставила себя на их место. «У растений, – рассуждала она, – похожие проблемы. Их волнует коллективная безопасность. Вы слыхали об языке растений? У растений в ходу запахи. Мы в силу мании величия отводим растениям убогую роль. А у них – сложная жизнь, и, должно быть, возможна и клаустрофобия. Почему бы и нет? Вы когда-нибудь слышали, что они вырастают в пещере? Я – нет».