Остров Немо

Даните все реже удавалось сбегать из-под присмотра, но она все больше наслаждалась любой минутой, проведенной с Лоном. Как он радовался ей, каждому ее движению, каждой улыбке, каждому жесту заботы. Были у футболиста и свои «соседи», которые опекали его не меньше – дети и подростки. Они от него не отходили, запойно слушали футбольные байки и конкурировали друг с другом за его внимание. К их божеству – «Седану», то есть Зидану, добавились десятки других имен. Лон рассказывал им, живо и с наслаждением, о голландском «тотальном футболе» и об испанской «тики-таке», о самостоятельном и гордом «Атлетик» из Бильбао, о «Баварии», «Реале», «Ливерпуле» и десятках других команд. Пантеон божеств, в центре которого остался Зидан, теперь пополнился Канном, Левандовски, Рональдиньо, Роналду, Роналдо (последние трое скрестились в причудливое Роналдоньо и стали одним божеством), Давидсом, Клювертом, Ван Бастеном и еще десятком голландцев. Лон пересказывал им легендарные матчи, некоторые порой придумывал, и дети уже сами начали слагать легенды и разыгрывать сражения прямо под антенной. Сам того не заметив, Лон стал не просто кумиром, но и тренером, который объяснял – при помощи Энрике и Айви, какие упражнения делать и для чего. Приходя под антенну, Данита несколько раз заставала удивительное зрелище: Лон, которого дети вынесли и положили к стеночке у контейнера, громко командовал: «Приседания. По пятнадцать раз. Один, два, три…». И стайка мальчишек и девчонок покорно выполняла упражнение.

Лон становился и поверенным в духовных делах ребят: невнимание родителей, обиды от сверстников, братьев и сестер – все разбиралось один на один. И каждый имел право на свое время с Лоном. И с каждым он был добр и участлив, действительно старался помочь, хотя как психолог, конечно, никуда не годился. Но этим, островным детям, нужен был не специалист, который деконструирует их травмы, а тот, кто даст хоть какую-то толику любви. И лежа в ржавом контейнере, на краю света, Лон понял, что в нем это есть в избытке. Данита удивлялась, как Лону все это не надоедает. Тот пожимал плечами:

– Может, я для этого и создан. Знаешь, они ведь мне так помогают, а я им. Мы идеально совпали!

Лон с упоением встречал каждый новый день – и, верно, был чуть ли не первым оптимистом и жизнелюбом на острове. И Данита должна была радоваться: они с братом выжили, она сумела найти любовь, и, несмотря на трудности, все вышло удачно. Главное, что казалось фантастикой в островных условиях – Лон не просто выжил, но и имел неплохой прогноз на восстановление.

Но Данита была несчастна. Она видела, как пятнадцатилетняя Айви, одна из девочек-футболисток, как-то особенно смотрела на Лона, рвалась подложить ему подушку, прибегала на каждый его стон. Она усердно, в первом ряду, выполняла упражнения и смеялась каждой шутке, каждому острому словцу Лона. И она, именно она чаще прочих пользовалась «психологической консультацией» тренера.

В тот день Данита планировала как можно скорее отделаться от Джесси и Маркуса под стандартным предлогом похода за покупками. Данита уже в совершенстве вызубрила распорядок дня парочки: что дни дежурства Маркуса, что походы на рынок Джесси – были заранее размечены во внутреннем календаре филиппинки. Условия были таковы: если Маркус на дежурстве, то Джесси отдавала всю себя общению с Данитой, и улизнуть было трудно, но все же легче, чем когда оба соседа сидели дома (такие случаи можно было даже не рассматривать, кто-нибудь непременно вызывался составить Даните компанию, куда бы девушка ни отправилась). Если дома оставался Маркус, выйти не составляло труда – Маркус мог увязаться разве что на рынок и только, если давно туда не заглядывал. Худший вариант – Джесси одна дома, и это рыночный день. В такие дни Данита не посещала Лона.

Но тем утром в планы Даниты вмешался непредвиденный фактор: ее брат отличился во время охоты на моллюска и вышел с базы, нагруженный подарками от Зилу.

Пун явился с улыбкой от уха до уха, погонами сержанта, охапкой еды и кое-чем из одежды. На радостях он еще с лестницы позвал Джесси и Маркуса.

Вчетвером они стояли и глядели на гору барахла.

– Да, приятель, такой щедрости от генерала я еще не видал.

– Маркус, я теперь сержант!

– О! Так ты старше меня, приятель!

– Смотрите, – Пун принялся разбирать продукты, – здесь есть рыба, макароны, какие-то русские сладости в банках. Поможете нам все это съесть?

– Конечно, устроим пир, приятель! Ну-ка, девочки, принимайтесь за готовку, – распорядился Маркус.

Данита одарила Пуна яростным взглядом, и оба выскользнули из кухни, пока Маркус и Джесси разглядывали консервы.

– Мне надо уйти.

– Не сегодня, Данита.

– Слушай…

– Ты же понимаешь, что я не мог протащить все это незаметно?

– Ты прав… да.

– Приготовьте обед, поулыбайся, а потом пойдешь.

– Но как?

– Отведу тебя гулять. Или не отведу.

Из кухни раздался восхищенный вопль Маркуса.

– Ребята! Это же ром!

Маркус был на седьмом небе. Он уже и позабыл вкус этого тростникового напитка.