Остров Немо

– Чего ждешь, открывай! – скомандовал входящий на кухню Пун, и Маркус деловито разлил в стаканы по пятьдесят граммов рома.

– Ну и день, а! За тебя, Пун. За вас! Ребята, мы знали, что у вас все получится!

Опипв и поморщившись от непривычной крепости, Джесси спросила:

– Пун, а зачем столько кроссовок?

– Так ведь новые, крепкие… А-а-а, тут же две пары – для вас!

– О-о-о…

Вся четверка в новых кроссовках дружно приготовила пасту с тунцом и оливками. Закатить такой роскошный ужин – это все равно, что есть трюфели на большой земле и запивать их, к примеру, отборным бордоским вином (только один вопрос – запивают ли трюфели бордоским или для грибов все-таки предусмотрено нечто вроде шабли). После пиршества Джесси и Маркус раскланялись и отправились подремать, прижавшись друг к другу обрюзгшими морщинистыми тушками. Внезапно атмосферу вечера нарушил пришедший солдат, который вызвал Пуна на берег, к Зилу. Посланник словно ждал возражений Пуна: «я пил ром, я пьян», и ответил на них, что генерал это предполагал и все равно приказал явиться.

Пуна ждала та еще прогулка, потому что Зилу, поглядев на ловушку для моллюсков, мигом смекнул, что чем больше ловушек – тем больше гадов, способных поставлять токсин. Значит, надо наделать целую флотилию таких бутылок с нанизанными на пластиковые иглы рачками и опустить их в пучину океана. Пун в этом предприятии не очень-то и требовался – конструкция была примитивной, и собрать такую не составило бы труда и десятилетке. Но мозг Зилу отчего-то не мог разложить по полочкам, как же работают пластмассовые воротца, вывернутые особым образом – так, что моллюски после трапезы уже не могли выбраться обратно в океан. По существу, и это было не сложно, но для пущей уверенности Зилу позвал Пуна. Тот явился полупьяным, выписывая дуги, раскачиваясь из стороны в сторону, и принялся, едва попадая по бутылкам, прорезать отверстия нужной формы. Подручные Лона – пяток солдат, отряженных генералом на это дело, как обезьяны, повторяли каждое движение филиппинца, а один даже – специально для того определенный – зарисовывал! Пун, путаясь в особенно трудной для него после застолья английской речи, объяснял, что и как следует делать. Неподалеку он заметил Альваро, который напряженно наблюдал за происходящим. Дремота наползала на Пуна, но он промямлил (самому ему показалось – бодро воскликнул): «Привет, док». Альваро, сверкнув глазами, развернулся и отправился восвояси.

Данита, сообразив, что все разошлись и оставили ее в одиночестве, тут же навострила лыжи к Лону. Она прихватила несколько банок консервов, в том числе ту самую, загадочную русскую сладость (какая-то белая сливочно-сахарная тягучая жидкость, но в целом вкусная, Лону должна понравиться). Нацепила старую обувь – пластиковые штиблеты с застежками – чтобы не привлекать внимания, и выбежала из дома. Окрыленная грядущим свиданием с любимым и подгоняемая ревностью к Айви, филиппинка не заметила, что следом за ней вышла Джесси…

В самом деле, Джесси не была сплетницей или соглядатаем. Никто не уличал ее ни в каких подлостях. Но тут она приняла на грудь рома, а это всегда действовало на нее разрушительно: Джесси становилась сама не своя, ее тянуло на приключения и порой она совала нос куда не надо. Так произошло и в этот день. В городе почти не было людей – все готовились к походу на очередной футбольный матч. Играли военные против аграриев. Кстати, именно это и подстегивало Даниту с ее ревностью: она знала, что мальчишки обязательно убегут смотреть футбол, а при Пуне останется кто-то особенно верный – либо Энрике, либо Айви. Отчего-то Данита решила, что это, конечно, будет девчонка.

Итак, Данита почти бежала по обезлюдившим улицам, а Джесси следовала за ней. Филлипинка не замечала преследования – сердце ее неистово колотилось, в висках его биение отдавалось ударами крови, а в ушах стоял неумолкающий шум матча с центральной площади. Как только из всех громкоговорителей острова раздался голос Судьи, приветствующий команды, Данита ускорилась. Навстречу ей бежали зрители, уже опаздывающие к началу футбола. Знакомую лестницу между контейнерами Данита преодолевала уже вприпрыжку и, когда под свисток и рокот трибун вбежала на площадку под антенной, увидела то, чего так опасалась: Айви сидела у изголовья Лона и принимала из его рук стакан. Данита еле сдержалась, чтоб не выбить его из рук девочки.

– Что ты тут делаешь? – рявкнула Данита, сразу перейдя к нападению.

– Я…

– Она помогает мне. Данита, ты чего? – взяв ее за руку, с искренней тревогой спросил Лон.

– Ничего. Почему-то именно она тут осталась, не мальчишки! – с подозрением продолжила она.

– Я пойду… на футбол, – решила Айви и тут же вышла.

– Данита, ты что, ревнуешь?

– А как не ревновать, если она все время на тебя так смотрит? А я не могу быть рядом круглые сутки.

– Данита… она осталась, потому что у нее… через полгода ей будет шестнадцать, значит, ее выдадут замуж. А она влюблена в Энрике, они встречаются, что-то вроде того. И она хотела посоветоваться. Думаю, ей надо было просто излить душу.

– Энрике – ее парень?