Остров Немого

– Тогда, – рассуждал Арне, расхаживая по комнате, как председатель собрания, – в нашей семье, на этом островке посреди пролива, сто процентов избирателей выступили против запрета. Разве наши голоса не должны учитываться?

– А я всё равно считаю, что это глупость, – высказалась Лив. – Я уже говорила и повторю. Глупость! У нас есть маяк. Зачем нам еще какое-то опасное предприятие?

– Маяка, к сожалению, нам недостаточно, – серьезно произнес Мортен, откладывая лист с расчетами.

Лив недоуменно взглянула на мужа:

– О чём ты?

– Ты прекрасно понимаешь о чём. Сколько нас? – Все переглянулись. – Одиннадцать. И еще моя мать и маленькая Мари. То есть тринадцать. К счастью, Хедда и Сюннёве сами себя обеспечивают и не живут на острове. Управление судоходства платит только мне и Яну. И хотя близнецы, и Видар, и даже Арнульф тоже работают на маяке, зарплата им не полагается. Нет, Лив, маяка недостаточно.

– У нас есть свои деньги! – заявила Карин. Ее лицо горело от волнения, а голос дрожал. – Мой Арнульф работает в море со своим отцом и еще помогает здесь, на острове. Мы не… спекулянты!

Лив погладила дочь по голове. Арнульф молчал и, как всегда, рассеянно и с глуповатой улыбкой смотрел вокруг.

– Никто не говорит, что ваша семья не зарабатывает, – заверил ее Мортен. – Я только утверждаю, что нас много и денег всегда не хватает.

– Так ты хочешь, чтобы твои дети стали преступниками? – с сарказмом спросила Лив.

– Твою налево! – выругался Арнульф. – Преступники!

– Я тоже могу работать, – предложила Лив. – И Агнес! Правда, Агнес? Сможешь?

Агнес робко кивнула.

– Мы, женщины, можем вышивать. И девочки тоже. Еще мы можем плести корзины или…

– А кто станет присматривать за моей матерью? – мягко спросил Мортен. – Ранхиль – еще совсем ребенок. Мари – младенец. А дом? Кто будет заниматься домом? Хозяйством? Огородом, курами. Коровой!

Наступила тишина, нарушаемая только лепетом маленькой Мари и ветром: тот гулко дул в оконные щели и не давал огню в камине разгореться. Электричество так и не пришло на остров, и по вечерам, в свете очага, можно было подумать, что на дворе всё еще девятнадцатый век.

– Я не говорю, что нам непременно нужен акевит, – оправдывался Мортен. – Но он бы нам помог. Это правда.

Арне вскочил и подпрыгнул: «Ура!»

Лив фыркнула и насупилась:

– Я только надеюсь, что вы не пожалеете об этом когда-нибудь! Не станете горько раскаиваться!

– Не волнуйся, мама. Биргер Сульстад на нашей стороне.

Биргер Сульстад был хорошим человеком и хорошим полицейским, преданным своему делу. Но он любил выпить. Не то чтобы Биргер пьянствовал – во всяком случае, не на службе, – но никогда не отказывался от рюмочки чего-нибудь покрепче. Никогда. Мужчинам положено работать и выпивать, а женщинам – растить детей и судачить, это закон жизни, с которым бессмысленно спорить, кем бы ты ни был, – так считал полицейский Сульстад. Он был крупный и полный, с руками, похожими на лопаты, – их силу и тяжесть проверили на себе несколько десятков человек в городе. И этот силач задолжал Арне Бьёрнебу за пару рюмочек.

– С чего ты взял? – поинтересовался Ян. – Откуда ты знаешь, что он за нас?

Арне улыбнулся.

– Он голосовал против.

4

Утром 6 ноября 1927 года на остров доставили первую порцию картофеля – четыреста фунтов. Его привез Уве Весос на небольшой лодке, которую нельзя было сильно перегружать.

– Я вообще-то рисковал жизнью! – проворчал он, когда Арне, Асбьёрн и Арнульф таскали мешки, стараясь не наткнуться на собак, с любопытством снующих под ногами. – Я мог пойти ко дну! Но если вы не врете и мы заработаем кучу денег, оно того стоило!

Арне положил на землю мешок, достал бумагу и карандаш из кармана рубашки и стал что-то писать.

– Послушай, Уве, – сказал он, показывая ему листок, – из этой партии получится около сорока пяти бутылок. Ты имеешь право на пятую часть, то есть на девять бутылок! Ты сможешь их продать за четыре, а то и за пять крон каждую. Итого – около сорока крон! Сколько ты потратил на картофель?

Уве несколько растерялся, слушая эти подсчеты.

– Ч… ч… что? – запнулся он.

Асбьёрн улыбнулся.

– Так почем ты взял картофель? – терпеливо переспросил Арне.

– Я купил его у Юргена, того, что живет вниз по реке… Он интересовался, зачем мне столько. А я повторил ему твои слова, что нет закона, запрещающего есть картофель!

– Ты отлично справился, папа, – порадовался Арнульф. – Но сколько ты заплатил ему?

– Пять эре за фунт.

Арне быстро посчитал в уме.

– Ты получишь двадцать крон чистой прибыли! Что скажешь?

– Что скажу? А то, что за двадцать крон мне нужно батрачить на креветках не меньше двух недель! А то и больше!

– Ну отлично же! А тут – никаких особенных усилий!

– Арне…

– Да, Уве?

– Думаю, мне нравится эта затея!

Покупка большого аппарата была им пока не по карману, поэтому перегонять сырье решили в старом котле дяди Яна, который уже второй десяток лет верой и правдой служил жителям острова, да и Большой земли тоже.

– Мы не сможем сделать тысячу бутылок акевита на моей кухне! – сказал однажды дядя Ян.

– Конечно, нет! – ответил Арне. – Нам нужно специальное помещение для этого!