Остров Немого

– Это я, мама, – ласково произнесла Лив.

Пожилая женщина подняла на нее мутный взгляд. Она сидела у окна, безуспешно пытаясь перевернуть страницу книги.

Лив подошла к ней и бережно помогла.

Юрдис начала читать, но вскоре остановилась, будто ее вдруг встревожила какая-то навязчивая мысль.

– Сверре вернулся? – спросила она, беспокойно оглядываясь.

Лив положила руку ей на плечо.

– Пока нет, мама. Еще не вернулся.

Сверре Бьёрнебу десять лет как умер.

В соседней комнате Асбьёрн сидел рядом с Видаром за столом, и одна из сестер подала им горячий обед.

– Так всё же, – повторил Ян, – что ты хочешь сказать, Арне?

– Да мне просто интересно, насколько вырастет стоимость акевита теперь, когда он запрещен!

– А думаешь, кто-то станет его производить, несмотря на запрет?

– Не будь наивным, Ян, – сказал Мортен. – По-прежнему будут литься реки акевита!

– Думаю, мы вполне могли бы назначить цену в три или даже четыре кроны за бутылку! – предложил Арне.

– Четыре, – подтвердил Асбьёрн.

– После того как немного улучшим рецепт.

Ян недовольно встал со стула.

– И что не так с моим?

– Да всё так. Мне просто кажется, надо, чтобы напиток был по вкусу как можно большему числу людей.

– Можно добавить разных вкусов, – предложил Асбьёрн.

– И понизить градус, – поддержал Арне. – Твой дистиллят больно крепкий, дядя!

– А как иначе? Это же акевит, – негодовал Шалгсон.

– Ладно. Сколько бутылок ты делаешь? Скажем, за год?

– Сто. Возможно, сто пятьдесят…

– Вот если бы мы делали тысячу…

– Тысячу?

– Да! Только представь: три, четыре тысячи крон в год!

Арне не на шутку разошелся.

Все переглянулись. Четыре тысячи крон – целая куча денег, особенно если учесть, что годовая зарплата смотрителя маяка – всего около тысячи крон, а его помощника – шестьсот.

– Так, хватит! – Мортен внезапно прервал пылкие мечтания Арне. – Мать права. Всё это просто глупости.

2

Но никто, даже сам Мортен, не считал предложение Арне такой уж глупостью.

На этой истории с сухим законом можно было сделать большие деньги. За островом не сильно следили, и потом, он был достаточно далеко – тут вполне можно было устроить небольшое производство.

Но никто об этом больше не заговаривал – до тех пор, пока не показалось дно последней бутылки акевита. И вопрос подняли снова.

– Как вы себе это представляете – делать тысячу бутылок? – поинтересовался Ян.

– Нам бы еще аппарат побольше, – сказал Арне, глядя на медный котел дяди – огромную кастрюлю, дремлющую в углу сарая под старой простыней.

– Да, но тысяча! Ты хоть понимаешь, сколько это?

Арне хитро посмотрел на него.

– Четыре тысячи крон, дядя. Вот сколько!

Кроме нового аппарата надо было озаботиться еще одной проблемой. Как привезти на остров, где живет всего две семьи, столько картофеля и пустых бутылок и не вызвать подозрений? Ян подсчитал, что на восемьсот литров акевита нужно не меньше пяти тонн картошки. Огромное количество. А еще начальный капитал: кто согласится вложить огромные деньги в такое предприятие с неопределенным будущим? А вдруг никто не решится покупать запрещенный алкоголь? И что тогда делать с тысячей бутылок – хранить в сарае?

Но Арне всё продумал. Для него не было нерешаемых задач.

Сначала надо найти партнеров – тех, кому можно доверять, кто не станет рассказывать на всех углах про семейное производство. На эту роль подходили, например, отец Арнульфа Уве Весос, Эрлинг Йолсен и его сын Трон – дальние родственники Бьёрнебу и владельцы лавки Йолсенов. Арне полагал, что если в деле будут люди, которые уже знакомы с торговлей, то всё пойдет легче и проще. И еще пригодился бы Рольф Хансен, правнук старого Хетиля, – он всё еще держал кабак на Мёркемугвейн, который по-прежнему служил пристанищем крысам и драчунам.

Когда в следующий раз Ян отправился за покупками в Арендал, Арне вызвался с ним.

– Пойдем выпьем по рюмочке у Хетиля, – предложил он. Это место всегда называли так, хотя Хетиль умер почти сто лет назад.