Остров предательства

– О чём ты говоришь? – сказала Кейт, следя за ней с озадаченной усмешкой. – Ты хромаешь, и у тебя сломана рука.

Элли развязала узел на шее, удерживающий её повязку. Тряпка упорхнула с ветерком, и она вытянула свою левую руку, чувствуя, как свежий воздух обвевает её, затем пошевелила пальцами.

Кейт вытаращила глаза.

– Этот твой порошок подействовал?

Элли кивнула, сдерживая вновь прихлынувшие слёзы.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты поверила мне, – выдавила она. – Мы столько добра могли бы сделать вместе.

И Элли повернулась и сделала несколько быстрых бесшабашных шагов…

И спрыгнула с Ковчега.

Воющий ветер рвал ей лицо, словно бечевой, хлестал по шее волосами. Крыши Врассыпок стремительно летели ей навстречу. Элли расправила руки и ноги и потянула за шнуры в рукавах своего бушлата.

Тяжёлые внешние слои разлетелись прочь, расшвыривая дымовые шашки и звукосветовые гранаты, они вспышками дыма и света разрывались на улицах внизу. Между Эллиными руками и ногами были два длинных полотнища шёлка, которые натянулись, поймав поднимающийся воздух, – не как крылья, но как нечто иное, до чего она никогда бы не додумалась, не увидь она однажды подобное у белки.

Мир под ней вздымался и приближался, но каким-то образом перестал приближаться так быстро. Остров Кораблекрушения скользнул под ней, и вот она уже летела над грязно-красной долиной, созданной Сифом, и выстроившиеся по обе стороны стены воды ревели у неё в ушах.

Раздался хлёсткий треск, и Элли охнула – шёлк справа не выдержал. Её сломанная нога вспыхнула мучительной болью, когда порывом ветра её вывернуло под углом, и Элли кувырком понесло вниз в ущелье.

Она сражалась с ещё одним шнуром на талии, который ветер силился вырвать у неё из рук. Она резко потянула, глотнула воздух, и её дёрнуло в небо – над ней распустился парашют. Дрыгая ногами, Элли парила, постепенно опускаясь к влажной грязи, а затем приземлилась в тени высокого выщербленного утёса, залепленного водорослями и бледно-розовыми кораллами.

Когда она грохнулась в грязь, мир вокруг замельтешил, здоровая нога торопилась поспеть за бегущей из-под неё землёй, больная нога отставала. Элли споткнулась и пропахала клейкую жижу; поднявшись из неё с влажным причмокиванием, выпуталась из бечёвок парашюта. Она стащила изодранные останки своего бушлата и отбросила их наземь со сдавленным криком.

На шатких ногах она зашагала вперёд, пытаясь удержать боль в сердце. Полусдавленное рыдание сорвалось с её губ, и она сделала глубокий вдох, просчитав до десяти.

Тень пересекла поле её зрения. Она заслонилась ладонью от солнца и увидела силуэт, стоявший на вершине высокой скалы. Крохотные раздёрганные бинты трепыхались вокруг него.

– Убирайся! – прорычала Элли.

– Ах, Элли. Я так горжусь тобой. Ты сделала это. Ты сделала это.

– Оставь меня в покое!

– Ты спасла её, даже хотя она собиралась убить тебя. А теперь… ты сделала меня таким сильным.

Облако проплыло перед солнцем, и Элли увидела, что кровоточащее дитя улыбалось ей сверху. Только оно больше не кровоточило. Бинты были чисты. На губах появился цвет, волосы больше не были спёкшимися, напротив, были аккуратно повязаны полоской бинта. Оный стоял, выпрямившись в полный рост.

– ФИНН! – взревела Элли, сделав два шага по направлению к оному.

Дитя дрогнуло, как под ударом сильного ветра. Оный огляделся.

– Ах, разве это неинтересно?

– ФИНН! – снова проорала Элли, пытаясь призвать каждую счастливую мысль о своём брате. – ФИНН! ФИНН! ФИНН!

Но перед глазами её стояла одна Кейт.

Дитя восторженно рассмеялось. Это был новый звук – не лающий смех кровавого дитя и не мелодичный смех, как когда оный был Финном. Но всё равно он звучал неуловимо знакомо.

– А теперь послушай, – сказал оный. – Мне нужно тебе кое-что показать.

– Почему не получается? – хрипло вскрикнула Элли, горло её саднило и болело.

– Ты думала, что ты сможешь одолеть страдание. Ты думала, что ты сможешь спасти этот остров, спасти её. А теперь… этот остров столь же ужасен, как Город. И всё из-за тебя, дорогая Элли. Тебя. Тебя. Тебя.

Дитя подняло руку к лицу и потянуло за махрящуюся петлю ткани у своего уха. Ткань начала разматываться.

С первым же дюймом показалась полоска бледной веснушчатой щеки и вьющиеся грязновато-русые волосы, падавшие до плеч. Один зелёный глаз, затем другой. Маленький рот и ямочка на одной щеке. Нос, слегка свёрнутый набок.

Враг смотрел на Элли, улыбаясь доброй улыбкой. Оный обнял себя за плечи лелеющим, баюкающим жестом.

– Тебя, – произнёс оный Эллиным голосом.

Элли отступила на шаг, учащённо дыша. Она прижала руку к своим спутанным и перепачканным волосам. Враг пригладил свои сияющие локоны. Элли коснулась пальцем носа, и Враг сделал то же самое.

Оный соскочил назад со скалы, и стоило Элли моргнуть, как оный уже стоял рядом с ней. Оный приложил ладонь к её щеке. Каким-то образом ладонь была тёплой.

– Ты вечно пытаешься со мной бороться, – сказал оный. – Может, пора тебе вспомнить: все дурные вещи, что происходили с тобой, случились по твоей же вине.

– Твоей вине, – прошипела Элли.