Остров Робинзонов

– Да, – с благоговением отвечала Жанна, – и нам следует благодарить Бога за свое спасение. Помнишь, мы еще недавно собирались провести одну или две ночи на нашем дереве?

Они вернулись на пароход опечаленные, но с глубокой благодарностью Провидению, которое заботилось о них.

Только бы еще какая-нибудь новая беда не лишила их этого последнего приюта, – увы! – такого же ненадежного, как и тот, который они устроили себе на секвойе!

Чтобы подойти к кораблю, они прошли мимо бухты Мертвых и заметили, что почва здесь значительно повысилась. Могила миссис Эллиот и капитана, пещера, послужившая им первым местом погребения, исчезли под настоящим потопом ила. Целый водопад грязи обрушился на низменный берег, увлекая за собой вырванные с корнями деревья, через громадные промоины в известковой стене скал. Только крест из сучьев, поставленный Жаном над убогой могилой, уцелел каким-то чудом, как будто для того, чтобы показать высоту чудовищного наводнения.

– Почему эта волна, пришедшая с северо-запада, не могла точно так же обрушиться на наш перешеек и затопить «Сен-Жак»?

Однако вид самих окрестностей давал ответ на этот вопрос, предложенный Жаном.

Поток, достигнув высокой точки мыса, внезапно разделился. Но река ила тем не менее стекала по обеим сторонам перешейка, вокруг него и по бокам судна, которому она устроила более плотное, более прочное ложе, окружив кузов подводной части у старнпоста и укрепив пароход на его стержне из скал.

– О, – воскликнула Жанна, – вот что достаточно наглядно объясняет мне образование новых земель и намывных островов под тропиками! Десяток таких бурь, как вчерашняя, и море поневоле станет отодвигаться на один метр каждые десять лет.

И молодая девушка почти тотчас прибавила с улыбкой:

– Решительно нет худа без добра! Тысячи кубических метров, прибавленных нам ураганом, только укрепили наше положение.

– Ну, в этом мало проку! – пробормотал, нахмурившись, Жан. – Не много понадобилось бы таких толчков, чтобы сорвать наше судно с места.

Увы! Опасность, которую они уже предвидели, была еще грознее разрушения корабля. Действительно, сильно запоздавший период дождей продолжался теперь беспрерывно.

Но не буря с ее ужасами пугала в настоящее время молодых людей, выкинутых кораблекрушением на пустынный берег, не перспектива смертоносных миазмов, разгулявшихся на просторе со своим кортежем перемежающихся и скрытых лихорадок. Нет, им грозил враг еще более опасный, близкий, домашний – бич, заключенный вместе с ними в самых недрах корабля. И у этого врага было ужасное имя, знакомое всему человечеству: голод.

Да, в настоящий час он угрожал злополучным затворникам на «Сен-Жаке».

Не раз настойчивый Жан направлялся к лесу под проливным дождем. Напрасный труд! Поиски не приводили ни к чему. Ни одно четвероногое, ни одна птица не показывались там. Деревья теряли свою листву, обнажались, и их пернатые гости поспешили укрыться в чащу громадного экваториального леса на южном берегу Амазонки, протекавшей поблизости, в каких-нибудь ста километрах ниже, почти обозначая своим течением воображаемую равноденственную линию.

Смелый юноша, не падавший духом от своих неудач, двадцать раз возвращался в лес, рискуя схватить опасную лихорадку. Но каждый раз ему приходилось возвращаться ни с чем.

В таких случаях он страдал не от одного уязвленного самолюбия, как бывает с неудачными охотниками. Нет, тщеславие было ни при чем в этих нравственных страданиях. Мальчика-героя удручала горькая мысль, что бедной Жанне предстоит испытать ужасные муки голода.

И в то время, как любящий брат с отчаянием думал об участи сестры, добрая сестра, неизменно кроткая и бдительная, во все вникавшая, тревожилась по тому же самому поводу за своего брата.

Дело в том, что страшная сырость, которой был насыщен воздух, еще скорее истощала запасы четырех живых существ, чем делали это они сами.

Каждый день требовалось осматривать консервы, отделять испортившуюся муку или крупу.

Доходило уже до того, что надо было рассчитывать дни и часы, так сказать – осязать рукой роковой срок, когда будет съеден последний каравай хлеба.

Маленькая компания была накануне строгого дележа пищевых продуктов на скудные порции.

И вот Жан ни за что не хотел с этим примириться. Он не допускал мысли, чтобы его сестра могла испытывать лишения.

Юноша старался незаметно урезывать другие порции, чтобы ей доставалось побольше, не замечая того, что Жанна со своей стороны делает то же самое из любви к нему, чтобы избавить его как от физических, так и от нравственных страданий.

Оба они, по молчаливому взаимному соглашению, не поверяли друг другу своих горьких дум.

По вечерам все старались поддержать бодрость духа веселыми, оживленными беседами, но это не всегда удавалось. А между тем каждый старался сделать со своей стороны что мог, потому что двое индейцев жили одной жизнью со своими хозяевами, делили их досуг и принимали участие в общих разговорах.