Остров Робинзонов

Маленький мальчик в особенности быстро освоился с французским языком. С невероятной понятливостью, которой одарены от природы американские расы, он запомнил достаточно слов, чтоб говорить бегло, и служил переводчиком в беседах между матерью и молодыми Риво.

Благодаря ему Жанна узнала причину горя Ильпы. Вместе с тем был разрешен вопрос, все еще тревоживший Жана: каким образом двое индейцев попали на узкий полуостров, отделяющий Амазонку от Уругвая.

Вот что Ильпа рассказала при посредстве Сари своей юной покровительнице.

Три месяца назад она с мужем и сыном приняли участие в экспедиции своего племени, отправлявшейся на берега реки Йари и в окрестности Уопеса для ловли рыбы пираруку и охоты на кабана. Небольшой отряд внезапно подвергся нападению оиакулетов, исконных врагов рукуйенов, но стал храбро защищаться. И, вероятно, одержал бы над ними победу, если б те не обратились за помощью к регатоэс – метисам-промыслителями, которые плавают по рекам, захватывая всякую добычу, какая им попадется.

При поддержке этих людей без чести и совести, которых терпит бразильское правительство потому, что оно не в силах положить предел их бесчинствам, оиакулеты одолели рукуйенов. Большая часть отряда последних была перебита. Человек двенадцать мужчин, женщин и детей попало в плен, и в числе их молодой тюйо – предводитель, по имени Серафим, с женой Ильпой и сыном Сари.

Неприятель пощадил их жизнь вовсе не из великодушного побуждения. Оиакулеты знали, что молодой рукуйенский предводитель владеет важной тайной. Ему было известно место богатейших золотых россыпей, находившихся где-то между слиянием Йари и Пару с Амазонкой. Враги надеялись, частью обещаниями награды, частью пытками, вырвать у бедного индейца этот секрет, чтобы воспользоваться им к собственной выгоде.

На первый раз Серафим их обманул. С целью завлечь своих притеснителей в соседство саванн, где охотились и занимались рыбной ловлей его соплеменники, хитрый тюйо указал пункт, гораздо более удаленный от великой реки. Воспользовавшись ночной темнотой и крепким сном своих измученных сторожей, индеец освободил связанных жену и сына и бежал с ними в саванну.

Однако эта геройская попытка оказалась бесполезной. Он ошибся в расчете и, воображая себя на свободе, попал вместо прерий рукуйенов в прерии, занятые племенем ойомпи. Преследуемые, как дикие звери, своими неумолимыми врагами, трое беглецов были скоро настигнуты свирепыми промыслителями человеческим мясом и загнаны в непроходимую чащу дремучего леса на берегах Амазонки.

Тут Серафим решился пожертвовать собой. Пустив в ход хитрую изобретательность индейского ума, он сумел прикрыть бегство Ильпы и Сари, а сам добровольно сдался своим преследователям. Доблестный предводитель, по крайней мере, мог утешаться мыслью, что его жена и сын спаслись от своих палачей.

Таким образом, мать с ребенком после ужасных двадцатидневных скитаний по лесам достигли, наконец, морского берега. Вот по какой причине апатичная и проникнутая фатализмом своей расы индианка плакала порой втихомолку, вспоминая мужа, который не задумался пожертвовать своей головой для спасения ее и ребенка.

Выслушав этот трагический рассказ, Жан, все еще не совсем доверявший женщине, спросил:

– А как ты думаешь, что сделали с твоим мужем эти низкие торгаши, которые охотятся за людьми, как за диким зверем? Ведь они, пожалуй, его убили?

На это индианка отвечала ему с той странной флегматичностью, которая характеризует коренное население Южной Америки.

– А может быть, и нет. Им выгоднее оставить Серафима в живых, чтобы выведать у него тайну. Но мой муж человек честный: он скорее откусит зубами себе язык, чем проговорится.

Таков был ответ индианки, рассеявший последние сомнения Жана.

После этого он ласковее заговорил с молодой женщиной. Юноша поделился с ней собственными опасениями и высказал свое намерение удалиться с «Сен-Жака», где скоро истощатся все съестные припасы. Его целью было отыскать какой-нибудь цивилизованный город в Гвиане или Бразилии.

Индианка покачала головой с унылым видом.

Теперь было не время покидать безопасный приют на пароходе. Она советовала выждать до марта или хотя бы до 15 февраля, по приблизительному вычислению Жана, сделанному на основании ее слов. Действительно, Ильпа говорила, что период самых упорных зимних дождей продолжается шесть недель, когда нельзя и думать пускаться в лес. Подобная попытка была бы величайшим риском даже сейчас, после прекращения жестоких ливней, когда земля еще остается под водой и во многих местах не просыхает в продолжение нескольких месяцев, представляя невылазные болота.

Прошел январь и начался февраль, а дождливому времени года пока не предвиделось конца. Жан по-прежнему ходил, однако, в лес, чтобы хотя бы изредка раздобыть немного дичи.