Остров Робинзонов

Поэтому Жанна старалась хорошенько вникнуть в особенности языка тупи, на котором говорили ее гости. В то же время она употребляла все усилия, чтобы основательнее ознакомить их с французским языком.

Между тем время шло. Уже два месяца дети жили на разбитом корабле. Заглянув в календарь, они убедились, что близки к наступлению Нового года. До настоящего дня погода благоприятствовала им. Они не могли пожаловаться на резкость температуры. Осень в этих тропических странах у самого экватора отличалась несравненной мягкостью. К несчастью, они не знали, какова здесь зима, а сильные жары, томившие их недавно, служили только предвкушением нестерпимого летнего зноя под экватором. Дожди, изредка перепадавшие в ноябре и декабре, хотя и охлаждали атмосферу, но не приносили вреда. Соленые ветры и жизнь на корабле предохраняли молодых людей от перемежающихся лихорадок, убийственных в этом климате.

При таких-то обстоятельствах индианка Ильпа выказала свою признательность.

Жанна застала ее однажды в хлопотах. Она тщательно выстилала пол в каютах подобием циновок, собственноручно сплетенных ею при помощи сына. Дней десять перед тем бедная женщина, не разгибая спины, занималась своим рукоделием, а Жанна еще вдобавок не раз отрывала ее от дела, находя для Ильпы другие занятия совсем иного сорта.

Теперь же молодая девушка была поражена художественным вкусом, который выказала искусная работница в своем плетении.

На расспросы госпожи, зачем нужны эти циновки, Ильпа объяснила жестами и нескладной речью, представлявшей дикую смесь французского языка с жаргоном тупи, что они предохраняют от сырости в период зимних дождей.

В то же время бедная дикарка уступила, наконец, настояниям Жанны и согласилась несколько больше прикрыть свое тело одеждой, не из женской стыдливости, а потому, что холод сильнее давал себя чувствовать с каждым днем. Так незаметно подкрался и Новый год. С возможной торжественностью и благочестием отпраздновали молодые люди Рождество Христово. Жан устроил на шканцах алтарь, который Жанна убрала гирляндами зелени и букетами последних цветов. Тут набожная молодая девушка прочитала положенные молитвы; Ильпа и Сари слушали их с большим благоговением. Затем при наступлении ночи маленькая компания принялась справлять праздник сообща и веселилась, как могла. Все принимали участие в праздничном ужине – как люди, так и животные.

Поутру Жанна выпустила на свободу своих пансионеров на целый день. Три ягуара, теперь уже ростом с молодых собак, радостно бросились к лесу, баран пощипал травы на лесной опушке, а петухи и куры бродили по берегу, отыскивая себе корм.

Вечером весь этот зверинец послушно вернулся в современный Ноев ковчег.

Изумруд, Золотая Шубка и Бархат вели себя примерно. Они поспешили восвояси, едва только на небе показались первые вечерние тени, и Жанна могла видеть в этой пунктуальности инстинкт кошки, привязывающий ее к дому.

Дольше всех замешкались баран и попугаи, хотя последние давно знали свой насест на марсе. Что же касается кур и петухов, то они приобрели прекрасную привычку забираться в свои клетки при наступлении темноты.

Таким образом, вся колония наслаждалась спокойствием, не опасаясь за завтрашний день. Однако смутная тревога сжимала сердца молодых людей под этим все более и более омрачавшимся небосклоном.

Жанна замечала со своей стороны, что Ильпа, сначала необыкновенно разговорчивая, становилась теперь молчаливой.

Тяжелое горе, очевидно, угнетало молодую индианку, и много раз мадемуазель Риво подмечала слезы, тихо катившиеся из-под ее опущенных век.

Какая скрытая печаль могла быть тому причиной?

VII. Выход из ковчега

Хотя зима началась с октября месяца, однако она долго не обнаруживала никаких признаков своего присутствия. Перемена погоды наступила внезапно, в ночь с 1 на 2 января.

В тот вечер обитатели «Сен-Жака» улеглись рано после тоскливого дня под серым небом, обложенным тучами. Мельчайший дождь, похожий на осадок тумана, зарядил с самого утра, прерываясь лишь по временам, причем горизонт прояснялся ненадолго. Воздух был тяжел, как в удушливые жары, и легкие испытывали неприятное давление.

Вдруг около полуночи Жан был разбужен страшным треском.

Ему представилось, что киль парохода расселся. Все внутренние части издавали скрип, похожий на глухие жалобные стоны, и молодой человек с перепугу подумал, что разбитое судно, чего доброго, загорелось внутри.

Он вскочил с койки и, чтобы не тревожить напрасно крепко спавшую Жанну, один обошел трюм и палубы.

Но юноша тотчас успокоился. Никакого пожара не было.

Страшный треск, разбудивший его, очевидно, происходил от сильнейшего напора ветра на бока судна, так как вокруг бушевала жестокая буря.

Но странное дело! Ветер дул не беспрерывно. Он налетал яростными шквалами, крутясь вокруг корабля, угрожая оборвать якорные цепи и нарушить равновесие «Сен-Жака», сорвав его со скалистого ложа. Происходившие от этого скрип и треск и напугали Жана, заставив проснуться.