Остров Робинзонов

Поэтому бродяги сочли более благоразумным сделать перерыв, чтобы обдумать успешный план атаки, и день окончился безо всяких дальнейших посягательств со стороны регатоэс.

Однако ночь была полна опасностей. Несмотря на усердие, выказанное бывшим каторжником, который таким чудесным образом обратился в их друга и желал доказать свою преданность новым союзникам, оставаясь настороже до рассвета, Жан потребовал, чтобы он лег спать. С трогательной заботливостью Жанна, к счастью, избавленная от обязанностей солдата, снова взяла на себя роль хозяйки. Она согрела для бедного Каванту ванну, в которой тот имел величайшую надобность и которой воспользовался с наслаждением, в особенности после драки с тремя тигрятами. Благодаря заботливости девушки он мог перевязать свои раны и обмыл их свинцовой примочкой. Затем, подкрепившись сытным ужином, гасконец уснул на палубе, завернувшись в два одеяла. Такой прекрасной ночи ему не приходилось проводить в течение пяти лет.

Жан и Ильпа поочередно стояли на часах. К утру Жанна и Каванту сменили их.

Такая предосторожность, хотя ее и требовали обстоятельства, оказалась, к счастью, бесполезной. На берегу не было никого видно, и при наступлении дня обитатели «Сен-Жака» могли думать, что осаждающие, упавшие духом после их вчерашней неудачи, окончательно отказались продолжать борьбу. Жан спросил мнения своего союзника на этот счет.

– Гм! – отвечал гасконец. – Бросить добычу после того, как считал ее уже своей, – это невероятно! Не надо им доверяться.

Между тем день прошел безо всяких приключений, а затем несколько других дней, одинаково спокойных, так что Жан вздумал возобновить свои экскурсии в лес, желая пополнить свежим мясом порядочно опустевшую кладовую. Но едва он заикнулся об этом, как гасконец перебил его:

– Что ты, что ты, как это можно, малютка! – воскликнул он. – Значит, ты не понимаешь их хитростей. Негодяи прячутся именно для того, чтобы выманить тебя из убежища. Мы не должны делать ни шагу отсюда. Еще дня четыре, и ты увидишь, что разбойники обнаружат свое присутствие. Голод заставляет волка выходить из лесу.

Он говорил правду. Знание людей, в особенности тех, чьим сообщником он был, давали ему возможность в точности предсказывать их действия. В то же время он оказывал услугу своим хозяевам, говоря с ними этим странным языком, где была забавная смесь фамильярности и почтения, веселости и практического смысла, – пересыпая церемонное «вы» с дружеским «ты». Одним словом, он выказывал себя вполне веселым товарищем, верным другом и благодарным гостем.

XI. Новые несчастья

Гасконец слишком верно угадал тактику разбойников.

На протяжении пяти дней эти люди не обнаруживали никаких признаков своего присутствия, желая убедить осажденных в том, что они сняли осаду по примеру своих предшественников, тукано. Много раз молодой Риво, выведенный из терпения скучным бездействием, был готов поддаться на эту грубую хитрость. Но каждый раз Каванту удерживал его неизменной фразой: «Будем осторожны!»

Кончилось тем, что бандитам первым надоело выжидание. На шестой день они появились снова всей ордой, уже не скрывая своих враждебных намерений, и приветствовали обитателей «Сен-Жака» общим залпом, который не достиг цели, как и предшествующие.

На этот раз убийственный свинец, впрочем, нашел себе жертву. Одна из пуль, по странному капризу случая, ударила в медную скобу люка и, отскочив от нее рикошетом, убила наповал одного из петухов, весело бродивших на палубе.

Внезапная смерть благородной птицы, конечно, вызвала искреннее сожаление хозяев. Впрочем, у них были другие заботы поважнее, и потому все сочли вполне достаточным надгробное слово, произнесенное по этому случаю Каванту.

– Однако негодяи приносят нам пользу! – воскликнул гасконец. – Они избавляют нас от необходимости убивать собственноручно домашних птиц. Вот и этого славного петушка мы ощиплем и скушаем за их здоровье!

И в благодарность бродягам за дружескую услугу он тут же прострелил обе ноги одному метису замба.

Такое положение дел не могло, однако, долго продолжаться. Если люди на остове судна имели за собой преимущество удобной позиции, шайка разбойников имела зато в своем распоряжении лес. Они могли свободно охотиться в нем, запасаясь вдоволь съестными припасами, тем более что теперь наступил март и в эту весеннюю пору лесные трущобы изобиловали дичью всякого рода – четвероногой и пернатой. На разбитом судне, напротив, провизия истощалась в значительных размерах, а так как обе осады тянулись уже в общей сложности три недели, то можно было предвидеть тот час, когда придется произвести отчаянную вылазку, чтобы достать пищи, если осажденные не хотели дойти до самого худшего – голодной смерти.

Несчастные составили перепись боевых и съестных припасов. Первых могло хватить еще надолго, но количество вторых не позволяло оставаться на корабле более одной недели. Да и этот срок был еще под сомнением. Действительно, маленькой колонии не довелось дотянуть до конца недели.