Остров Робинзонов

В саванне все эти опасности становятся тем более грозными, что человек, затерянный в океане кустарников и трав, которые сами по себе царапают его своими режущими листьями или ядовитыми колючками, не видит, куда он идет, и может нечаянно броситься в гнездо змей, в муравейник красных термитов, в нору бобра или в главное обиталище стада пекари. И если он не встретит в эту минуту нежданного убежища на довольно высоком дереве, то неминуемо погибнет. Случаи подобного рода, к сожалению, нередки в южноамериканских пустынях.

Бегство обитателей «Сен-Жака», замедленное изнурением несчастного Серафима, встречало еще множество препятствий, являвшихся на каждом шагу. Взяв на свое попечение бедного индейца, нельзя же было покинуть его опять, пока раны больного еще не затянулись.

Возвратившись к жизни и придя в себя на барке, уносившей его по реке, рукуйен увидал вокруг только дружеские лица. Сначала он очнулся от слез любящей Ильпы и маленького Сари, осыпавших его самыми горячими ласками.

Тут индеец улыбнулся; он ожил, думая, может быть, что видит чудный сон, или воображая себя в раю Тупана – всемогущего и справедливого божества, не оставляющего без награды ни одного доброго дела. Он хотел приподняться, но не мог сделать никакого движения от боли; его раны опять раскрылись, и новый обморок последовал за первым. Придя в сознание, Серафим выказал себя кротким, как ягненок, и послушным, как собака. Узнав от Ильпы о благодеяниях Жана и его сестры, он в свою очередь рассказал своей подруге о том, что сделал для них. А так как он спас своих благодетелей, то они были обязаны сделать то же, вырвав его из когтей смерти.

Краснокожий беседовал с белыми при помощи своей жены и в особенности Сари, которые сделались вполне удовлетворительными переводчиками, так что он мог поддерживать долгий и подробный разговор. Через несколько дней он был уже в силах оказывать им драгоценные услуги, отмечая опасные места и более выгодные или более надежные пункты остановок.

Между тем плавание становилось с каждым днем все затруднительнее: по мере удаления от устья путешественники теряли драгоценное подспорье в виде морского прилива, который до сих пор помогал им в безветренное время преодолевать силу течения. Сверх того, кашуэры умножались, а узкие каналы задерживали ход или заграждали дорогу пловцам. Много раз Жан и Каванту были вынуждены грести целыми часами, чтобы подвинуться вперед на каких-нибудь несколько сотен морских саженей.

Таким образом, не предвиделось конца этому долгому и утомительному путешествию.

Вдруг профиль берегов изменился. С левой стороны от путешественников архипелаг, который они объезжали по одному из рукавов, оканчивался, и водное пространство расстилалось вновь необъятной равниной, а правый берег чуть виднелся на горизонте; левый берег, огибаемый ими, стал подниматься рядом обрывистых утесов громадной высоты, срезанных так ровно, что они походили на подножие какой-то горы, снятой киркой или пилой Титана – сына Земли, желавшего дать дорогу восхитительной реке, простиравшейся до этого вертикального спуска. И еще более странная вещь: в этой великолепной траншее выше двухсот метров открывался проход, наподобие норвежских или исландских фиордов, где едва могли бы пройти две лодки рядом, между такими высокими и гладкими стенами, что его можно было сравнить с туннелем без свода.

– Ах, какая прелесть! – воскликнула Жанна перед этим зрелищем, приведшим ее в восторг.

У всех вырвалось то же восклицание, исключая Серафима с Ильпой, слишком привычных к подобным картинам.

Но вдруг иной крик вырвался у пловцов.

Лодка дрогнула от внезапного удара. Пуля оцарапала мачту и пробила парус странным мягким звуком. Жан обернулся, догадываясь о происходившем.

– Ложитесь все! – скомандовал он тоном, не оставлявшим более никаких сомнений.

К счастью, кормовая часть судна была достаточно высока, чтобы защитить сидевших в нем. Каванту, который стоял на руле, повернул барку кормой к неприятелю.

– Мошенники! – проворчал он глухим голосом.

– Поворачивайте в проход направо! – снова скомандовал Жан. – Я берусь держать их на расстоянии.

Действительно, позади них, на необъятном просторе широкой реки, шли на веслах три другие лодки, также поворачивавшие из архипелага узким каналом, параллельным тому, по которому плыли беглецы. Бандиты напали на след бежавших и, зная лучше местность, сумели найти путь, менее загражденный порогами, что позволило им наверстать потерянные труды и время.

Тем не менее барка была еще далеко впереди, и, развернув весь парус, пловцы увеличили расстояние, отделявшее их судно от передней лодки преследователей. Но надо было опасаться, что, попав в узкий пролив между утесами, барка потеряет возможность пользоваться ветром. Все равно тут было единственное спасение.

Барка вошла в проход, гонимая сильным ветром, дувшим с юго-востока, и благодаря глубокой воде могла быстро скрыться из вида неприятеля.