Остров страха

— Киррррк! — ответила птица. Стас едва не подпрыгнул. Пернатый гость, кажется, был возмущен нелюбезным приемом. В его голосе слышался гнев, настоящий человеческий гнев и будто даже насмешка. Разве птицы умеют насмехаться?

— Нет, давай-ка лети отсюда, — смягчил просьбу Стасик. — Здесь нет рыбы, или чем ты там питаешься. Давай, давай, лети.

Птица приблизилась на несколько коротких шажочков — прыг-прыг, словно гигантский воробей — и в какой-то момент Стасу показалось, что она сейчас ринется в атаку. Холод из груди перекочевал на спину.

Но вопреки ожиданиям краснокрылый «орел» решил ретироваться.

— Киррррк! — крикнул он, повернулся к Озеру и, сделав несколько прыжков, распустил крылья. Стас получил возможность убедиться в точности своих предположений: крылья у пернатого гостя оказались большими. Оглянувшись на мгновение, птица взлетела и сразу исчезла из виду, словно улетела в другое измерение.

Стас выдохнул. Ощущение, что он в это утро прикоснулся к волшебству, не покидало его очень долго.

3

Для Полины Крупатиной третье утро заточения в бывшем пионерском лагере, кажется, ничем не отличалось от остальных: все тот же безмолвный пейзаж за окном, та же тишина и неразборчивое бормотание охранников. Полина поймала себя на мысли, что начинает привыкать. Кажется, Монтень предположил когда-то, что нас пугают не вещи, а наше представление о них. За двое с лишним суток Полина успела пережить всю гамму настроений и чувств — от панического ужаса через ненависть к супругу до абстрактного принятия своей участи. Она не сомневалась, что Даниил предпримет какие-то шаги, чтобы найти Игоря и вправить ему мозги, попытается внушить сыну Сашке, что мама сошла с ума и нуждается в срочной госпитализации в очень далекую зарубежную клинику… и к этому стоит приготовиться. Даниил предсказуем, как предсказуемы все мужчины, столкнувшиеся с проблемой, которая переворачивает их представление об окружающем мире с ног на голову. Что делать с деталью, не влезающей в стандартные пазы? Долбануть кувалдой! Вот Даниил и размахивает своей дубиной, забыв о бизнесе, переговорах с партнерами и даже об этом гребаном лагере, где никак не может стать полновластным хозяином из-за нескончаемой череды судебных процессов. Сделка оказалась не очень чистой, и его, идиота, предупреждали, что с лагерем не все в порядке, но Даня, как обычно, не слушал добрых людей, пер напролом, будто сносил с пути соперников на хоккейной площадке.

Но этим утром все изменилось.

Полина зафиксировала изменения сразу, когда, забросив на плечо полотенце, направилась в уборную, чтобы умыться. Она бросила короткий взгляд в сторону лестницы и увидела Даниила…

Муж стоял возле перил, спиной к ней, сомкнув руки, и смотрел вниз, на площадку первого этажа. Судя по звукам, народу в корпусе прибавилось. Очевидно, Даниил явился со свитой.

Услышав ее возглас, Крупатин медленно развернулся, и Полина едва удержалась, чтобы не вскрикнуть снова. Лицо супруга изменили шрамы и ссадины. Боевой окрас драчуна редко украшал физиономию Крупатина, поэтому и не смогла Полина сразу понять, что случилось. На лбу Даниила красовалась широкая продольная царапина, под правым глазом зияло темное пятно, точно такое же пристыло к подбородку. Вкупе с недельной щетиной и тлеющей в усталых глазах яростью, следы битвы делали Крупатина похожим на серийного убийцу, попавшего в переплет и жаждущего поквитаться.

— Привет, — сказал он. Голос тоже изменился. Боже, Полина не видела его всего три дня, а он словно побывал в чистилище. Кто его так отделал? Игорь? Едва ли.

— У тебя взыграла совесть? — спросила Полина. — Соскучился?

Он покачал головой. Руки по-прежнему были сомкнуты на пояснице. Дарт Вейдер, ни дать ни взять. Со стороны лестницы послышались шаги, будто на второй этаж поднимался целый взвод солдат. У Полины сжалось сердце.

— Объяснишь, что происходит?

— Терпение.

Шаги приближались. Шесть или восемь каблуков и мягких подошв стучали по ступенькам. На площадке второго этажа появилась тень. Еще секунду, и Полина увидит причину своего волнения.

Первым на этаж вышел молодой мужчина в белой рубашке и черных джинсах. Под мышкой он держал маленькую сумку. Полина не однажды видела его в офисе мужа, он выполнял какие-то мелкие поручения. Звали его не то Петр, не то Федор.

Не успела Полина подумать об этом, как вслед за молодым человеком на площадку втолкнули — именно так, втолкнули, иного слова не подобрать! — Игоря.

У Полины упало сердце. Еще два молодых человека в ярких летних футболках замыкали процессию, но она больше ничего уже не видела. Она смотрела лишь на Игоря.

Ее любимый… он пытался дать отпор. Пострадал сильнее, чем противник — на лице местами оставалась запекшаяся кровь, изо рта кровь все еще сочилась («они продолжали бить его по дороге?!»), левый глаз опух и не открывался. Без очков он выглядел еще более уязвимым.

Но он сумел нанести Даниилу урон!