Остров страха

На бегу Наталья проверяла телефон. Сигнал не появлялся, и это было очень странно: в любой части побережья курортного озера всегда можно поймать даже слабый сигнал, для чего требуется лишь сменить позицию, но сейчас, в этом гребаном лагере, телефоны превратились в бесполезный артефакт, подобный осколкам давно погибшей цивилизации. Наташа едва не швырнула его в кусты.

Они пересекли стадион по беговой дорожке (Стасик не забывал на бегу делать снимки), пробежали сквозь узкую полоску леса за трибунами, взобрались на небольшое возвышение на опушке. Стасик осторожно выглянул из-за дерева.

— Мы успеваем.

Группа двигалась с прежней скоростью по песчаной тропе прочь от лагеря к дальнему пляжу.

— Бежать открыто нельзя, — сказала Наташа. — Есть тут тропки?

— По обрыву.

И они помчались дальше. Держались параллельно песчаной тропе, которая тянулась под обрывом десятью метрами ниже. Наташа видела серую гладь воды, похожую на гигантское серебряное блюдо, но думать ни о чем не успевала — ни об ожидавших отплытия друзьях, ни о Кире. Перед ней сейчас стояла лишь одна задача — добежать вовремя и остаться незамеченной. Впрочем, сможет ли она спокойно оставаться в укрытии, если случится самое страшное? А если нет, то не бегут ли они сейчас прямо в… нет, об этом думать не хочется, совсем не хочется, и она старается не думать ни о чем, просто бежать, чтобы успеть, а действовать придется сообразно ситуации.

Она едва не налетела на Стасика. Если бы вовремя не остановилась, могла бы скатиться вместе с напарником по склону, сдирая в кровь руки и лицо, прямо под ноги людям Крупатина.

— Тише! — прошипел Стас, пригибаясь к земле. Наташа присела рядом, отдышалась. Когда немного пришла в себя, посмотрела вниз и обнаружила, что они достигли конечной цели, то есть пляжа. Крупатин встречал вновь прибывших. Наташа не видела его так близко очень давно. Первая их встреча случилась пару лет назад на пресс-конференции, посвященной началу строительства торгового центра. Ей даже удалось переброситься с ним парой фраз по окончании официальной части встречи, за бокалом шампанского. Эксклюзива потребовал главред Чудинов, никогда не довольствовавшийся той общей информацией, что обязательно появится во всех остальных СМИ. Сама бы она ни за что к Крупатину не подошла. Ей, во-первых, никогда не нравился такой тип мужчин — нахрапистые, щекастые, с обязательной короткой стрижкой и пивным животом (чем-то Крупатин походил на местного «шерифа» Никиту, но последний явно выигрывал приятной мимикой). Во-вторых, Наташа слышала о нем много нелестного, а репутация объекта всегда являлась для Ростовцевой определяющим фактором, и даже главный редактор не всегда мог заставить ее «постелиться» перед фруктом, который ей не нравился.

Сейчас Крупатин выглядел еще хуже, чем на той пресс-конференции. Он осунулся, щеки висели, цвет лица сливался с серой гаммой утра, руки тряслись.

— Как с похмелья, — буркнула Наталья, не подозревая, насколько точны ее предположения.

— Неудивительно, — отозвался Стасик. Он только что отключил в фотоаппарате все звуки, способные привлечь внимание, и теперь снимал без перерыва. О чем говорили мужчины внизу, Наташа не могла разобрать, слышала лишь приглушенное бормотание. Но явно ничего радостного пленников не ожидало.

Полина Крупатина и ее возлюбленный, понурые, стояли чуть в стороне. Из охранников особо выделялся лишь один, крупный и лысый, в черной футболке, довольно угрожающего вида. Остальные будто вылезли из кондиционированного офиса или спрыгнули с обложки «Форбс».

Наташа всей душой надеялась, что их со Стасиком предположения окажутся ошибочными.

6

Даниил буравит их тяжелым взглядом. После недавнего шторма он чувствует себя значительно лучше. В голове наступило долгожданное просветление. До сего момента он терялся в лабиринтах разума и никак не мог услышать, что говорит ему израненное сердце. Он слышал лишь тамбурины и пионерские горны, мешавшие принять решение. Сейчас все в порядке. Он знает, что должен сделать, и унылый вид «подзащитных» убеждает в верности выбранного пути. У Полины дрожат губы, в глазах хрустальными льдинками застыли страх и ненависть. Игорь держится лучше, вместо ненависти излучает осмысленную злость — злость человека, который уверен, что прав. Но и он бледен, очевидно, понимает, что впереди их ждет не пасхальный кулич.

Они оба надеются на здравомыслие. Просто не могут поверить, что Даниил на это способен.

— Мне был глас, — говорит Даниил с гримасой мученика. — Он сказал мне, что мужчина должен уметь навести порядок.

Он шмыгает носом, смотрит на песок под ногами. Полина решает воспользоваться паузой, чтобы напомнить условия соглашения.

— Ты же сказал, что отпускаешь нас.

— Все верно, отпускаю, — отвечает Даниил. — В свободное плавание.

Неожиданно для себя он понимает, что не может взглянуть ей в глаза. Он только слышит ее громкое дыхание и готовится стойко вынести вспышку гнева. Но она не произносит ни слова.