Остров за островом

Недавно самое крупное предприятие на архипелаге — «Фолкленд айленд компания ходатайствовало о получении лицензии на отстрел нескольких сотен морских львов на том основании, будто они препятствуют высадке овец и пастухов на мелкие острова. И власти удовлетворили это чудовищное требование.

На незаселенном острове Стаатс уже много лет мирно жило стадо южноамериканских гуанако — диких родичей домашних лам. Стадо находилось под охраной закона, поскольку и шерсть и кожа этих животных ценятся чрезвычайно высоко. Во время нашего пребывания на архипелаге этот остров посетила шайка мародеров с собаками. Собаки согнали стадо в кучу и люди автоматами скосили 47 животных. Только с четырех можно было снять шкуру. Все остальные были испорчены пулями…

Достаточно нескольких энтузиастов, борющихся за охрану природы, чтобы фауну Фолклендских островов не постигла та же участь, что и флору. Родди Напьер настроен оптимистически. Он считает, что новое поколение растет более просвещенным и сознательным. Но к сожалению, жители архипелага в целом чрезвычайно консервативны…

Эта самка альбатроса была весьма суетливой молодой дамой в возрасте десяти птичьих лет. За ней пылко ухаживал кавалер примерно того же возраста. Оба находились в таком брачном рвении, что нельзя было бы понять, кто из них он, а кто она, если бы на ноге у нее не было кольца. Родди Напьер познакомился с ней, когда она была еще неоперившимся птенцом; на кольце значились все данные, необходимые для опознавания. Десять лет наша мисс, как и ее одногодки, вела жизнь юной девы. Ей еще не приходилось нести яйца и высиживать птенцов. Но нынче… Она стояла на вершине уже почти готовой башенки из глины, сложенной наподобие колонны, высотой в 30–40 сантиметров. На верху башенки было сделано углубление для одного большого яйца, которое мисс предполагала снести, если кавалер не обманет ее ожиданий.

Кавалер был влюблен так страстно, как бывают влюблены только одни альбатросы. Он стоял у подножия замка своей возлюбленной, тянул к ней шею и нежно терся об ее клюв своим желтым, крепким отполированным клювом. Он перебрал все перышки под подбородком, на шее и под крыльями своей возлюбленной, точно хотел навеки избавить ее от паразитов. Он молил об одном: чтобы ему было дозволено подняться в ее святая святых. Иногда он широко открывал клюв у нее перед глазами. В ответ она так же беззвучно открывала клюв, и тогда он стыдливо отводил в сторону голову. Крылья его трепетали от томления и страсти. Это было незабываемое сватовство.

Но конечно, альбатросам помешали. Их любовная прелюдия была безжалостно прервана пингвинами-скалолазами. Альбатросы беспомощны против этих вредных птиц. Шутки пингвинов напоминали смех и поддразнивания, которыми младшие братья и сестры изводят старшую сестру, когда к ней впервые пришел в гости кавалер. Выходкам скалолазов не было конца, и укрыться от этих птиц было невозможно. В какую бы сторону ни повернулись альбатросы, отовсюду на них смотрели пингвины с нахально поднятыми хохолками и перьями на затылке.

Наконец влюбленные рассердились и решили подыскать себе место поспокойнее. Они бросили свою башенку, рискуя, что ее захватит другая пара альбатросов или же оккупируют скалолазы. С большим трудом они доковыляли до скалы и там возобновили свою прерванную игру. Что произошло дальше, никто не знает, но кольцо на ноге самки говорит о том, что за десять лет, которые она его носит, ей еще не пришлось благополучно высидеть птенцов. Старым альбатросам это, конечно, удается. Они ведут суровую жизнь на морских просторах и долго накапливают опыт, прежде чем им удается обзавестись домом и вывести потомство.

Известно, что альбатросы живут так же долго, как филины. В конце XIX века один альбатрос, устав от вечных завываний ветра и зловредных шуток скалолазов, покинул южное полушарие и эмигрировал на Фарерские острова. Там он попросил право убежища у местных олуш. 34 года альбатрос, единственный представитель своего вида, мирно жил на Фарерах и удостоился прозвища Короля олуш.

На Уэстпойнте самая большая колония альбатросов защищена изгородью от вторжения овец. Она располагается под горой Мизери в ложбине у Чертова мыса. По ложбине бежит ручей, который обеспечивает альбатросов пресной водой во время насиживания. На крутых скалистых склонах, от вершины горы и почти до самой воды, живут тысячи альбатросов. За пределами их колонии гнездятся пингвины-скалолазы, чья беспрерывная воркотня услаждает слух немногочисленных Фолклендских каракар и стаю грифов-индеек. Альбатросов они не трогают. Никто, кроме кольцевателя Родди Напьера, не касается этих величественных птиц.

Раньше люди собирали с альбатросов дань в виде яиц, нанося непоправимый ущерб их численности. Что это как не невежество? Как могли моряки сознательно уменьшать число своих гордых друзей, помогающих им в море? Ведь если из гнезда альбатроса забрать его единственное яйцо, самка не снесет нового, но просидит в пустом гнезде все шесть недель, через которые должен был вылупиться птенец.